Двойной капкан - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" (читать книги полностью TXT) 📗
Но уже через четверть часа Тернер поймал себя на том, что все чаще поглядывает на башню «Эмпайр Стейт Билдинг», рядом с которой, в квартале от Бродвея, располагался центральный офис корпорации «Интер-ойл». Он вернулся в свой кабинет. В приемной его уже ждал Макклоски. Он доложил, что операция в Токио проведена, и подал Тернеру компьютерную распечатку с полной раскладкой.
— Я вам еще понадоблюсь, сэр? — спросил Макклоски.
— Нет, — подумав, ответил Тернер. — Заканчивайте свой уик-энд, — и добавил, не удержавшись:
— В двадцать два посмотрите новости Си-Эн-Эн. Сегодня там будет кое-что интересное.
Ровно в шесть утра по московскому времени и в десять вечера по нью-йоркскому Тернер включил телевизор и нашел информационный канал Си-Эн-Эн. Началась воскресная программа «Мир за неделю». Обычные дела. Ближний Восток. Наводнение в Северной Корее. Очередной отказ Хусейна допустить инспекторов ООН на секретные объекты. Правительственный кризис и забастовки шахтеров в России.
Тернер не вникал в смысл. Он ждал момента, когда обычный информационный поток прервется чрезвычайным сообщением из Москвы. Сколько времени потребуется, чтобы известие о захвате Северной АЭС попало на горячие линии СМИ? Минут десять — пятнадцать. Но прошло четверть часа, двадцать минут, на экране мелькали кадры репортажей, сменялись ведущие и политические обозреватели.
Полчаса.
Сорок минут.
Тернер нахмурился: что за чертовщина? Центральный офис корпорации «Интер-ойл» был оборудован всеми современными средствами телекоммуникаций, но телевизор в кабинете Тернера не принимал Москву. Не было в этом необходимости. И только теперь Тернер пожалел об этом. Он связался с дежурным информационного центра и приказал сообщить, какие передачи идут по московским каналам. Ответ обескуражил: работает только первый канал, идет передача «Доброе утро». Тернер быстро вышел из кабинета, спустился в информационный центр и убедился: да, работает только первый общероссийский канал и по нему идет передача «Доброе утро», аналог программы «Доброе утро, Америка».
Ничего не понятно.
Тернер приказал связаться по Интернету с компьютером на Северной АЭС. Запрос по коду Рузаева остался безответным. По коду Пилигрима — тоже. Тернер приказал шифровальщику повторять вызовы и вернулся в свой кабинет. Телевизор продолжал работать. Передачу «Мир за неделю» сменили репортажи корреспондентов Си-Эн-Эн из разных концов мира. Через полчаса из информационного центра доложили: связь с компьютером на Северной АЭС прервана. Возможные причины: обрыв линии, отключение электроэнергии, поломка процессора. Тернер приказал срочно подсоединить его телевизор к спутниковой связи и фиксировать всю информацию, поступающую из России. Всю, до последней мелочи.
Еще часа два он просидел перед экраном, переходя с одной московской программы на другую. Он не знал по-русски ни слова, но и так было ясно, что ничего необычного не происходит. Он убрал звук и попытался сосредоточиться.
Что все это могло значить?
Москва блокировала всю информацию с Северной АЭС, несмотря на ультиматум Рузаева? Но почему не отвечает компьютер станции? Служба безопасности России предприняла штурм и захватила энергоблок? Вряд ли. Пилигрим немедленно взорвал бы станцию. Другого выхода для него не было. Иначе виселица в Тель-Авиве. Что могло быть еще?
И только в третьем часу ночи, стоя у окна своего кабинета и глядя на отсветы реклам Бродвея, Тернер вдруг понял, что произошло. И даже ахнул от неожиданности и простоты разгадки.
Его обули. Это была панама.
Да, панама. Не было никакого захвата Северной АЭС, не было никакого ультиматума Рузаева, не было ничего. Была афера, в результате которой из него выдоили десять миллионов долларов. Не десять! Почти двенадцать! Шесть миллионов составил только гонорар Пилигрима! И организатором этой аферы мог быть только один человек — этот проклятый сукин сын Блюмберг. Только у него хватило бы ума войти в сговор с Пилигримом, использовать Рузаева и ситуацию в Чечне и провернуть все это дело.
Невероятно. Его, Тернера, облапошили, как какого-нибудь простака из Техаса.
Невероятно. Не укладывалось в голове. Но другого объяснения не было.
В начале четвертого, когда в Москве уже был поздний вечер, из информационного центра принесли сводку сообщений из России. Тернер бегло просмотрел ее. На одном задержался. Это была информация, переданная в вечернем выпуске новостей Мурманского радио. В ней говорилось, что примерно в половине восьмого утра в тридцати километрах южнее Мурманска по неизвестной причине взорвался вертолет «Ми-1», выполнявший коммерческий рейс из поселка Полярные Зори. Пилот и пассажиры погибли. По предварительным данным, пассажирами были два неустановленных лица кавказской национальности и российский гражданин Деев, менеджер французской предпринимательницы Люси Жермен, намеревавшейся взять в долгосрочную аренду турбазу «Лапландия». Не исключено, что среди погибших был и лондонский журналист Крамер, приехавший в Полярные Зори вместе с известными сотрудниками Си-Эн-Эн Блейком и Гринблатом для освещения проверки охранной системы Северной АЭС, проводившейся в ночь с воскресенья на понедельник силами МЧС и Мурманского отделения ФСБ.
Тернер даже засмеялся. Ну, сукин сын! Это называется: концы в воду. Ювелирная работа! Но ты еще не знаешь, проклятый сукин сын, с кем связался!
Но тут же Тернер остановил себя. Нет, что-то не то. Проверка системы охраны.
Значит, на Северной АЭС что-то все же происходило? Именно в ночь с воскресенья на понедельник. И еще. Блюмберг. Он не был мелким аферистом. Или даже крупным.
Выстраивать такую громоздкую и изощренную схему — ради чего? Ради жалкой доли в два с половиной — три миллиона? Это Блюмбергу, которому принадлежал контрольный пакет компании «Фрахт Интернэшнл» с годовым оборотом в сотню миллионов долларов?
Не то. Явно не то. Но что?
Для ответа не хватало информации. Ее нужно было получить как можно быстрей.
Тернер вызвал начальника службы безопасности корпорации «Интер-ойл», в недавнем прошлом специального агента ФБР, и приказал срочно выяснить, что в действительности происходило на Северной АЭС в ночь с воскресенья на понедельник, а также принять все меры, чтобы найти Рузаева, Деева-Пилигрима и главное — Блюмберга. Тернер не верил, что он погиб. Какие меры, он не стал объяснять. Бывший специальный агент ФБР знал это лучше его. Тернер вызвал машину и вернулся на виллу. И только тут вспомнил об операции на Токийской фьючерсной бирже. Но отменять ее было уже поздно.
