Операция «Молот». Операция «Гадюка-3» - Уэйджер Уолтер (читать книги полные .TXT) 📗
Делл кивнул, подтверждая правоту напарника.
— Честное бойскаутское, сынок, — сказал он. — Ты же не думаешь, что мистер Фэлко и в самом деле способен на такую варварскую и ужасную мерзость, а?
— На такое только маньяки способны, — подтвердил Фэлко. — Я, конечно, не епископ, но и не маньяк.
Только теперь до Канеллиса дошел весь смысл случившегося, и он горестно взвыл.
— Мистер Фэлко не любит калечить людей, — продолжал Делл. — Он может замочить пару-тройку, но только в силу служебной необходимости. Он, знаешь ли, один из тех мелких бизнесменов, на которых вся Америка держится — он не требует себе специальных привилегий и не вымаливает субсидий у правительства. И он не из этих мерзких длинноволосых бомбистов.
— Он даже всегда аккуратно отдирает акцизные марки, когда открывает новую пачку сигарет, — встрял в монолог Пауэлл, закончив перевязку плеча Тауна.
Лейтенант же весь дрожал и издавал булькающие звуки, указывавшие на то, что он вот-вот расплачется.
— И я не мусорю на улице и в легавых камнями не швыряюсь, — заявил Фэлко, — и не порочу свою родину!
— Это все либеральная пресса восточных штатов — это она распустила о Фэлко дурную славу, — торжественно заявил Делл. — Это все коварные радикалы, которые поливают грязью старомодный американский патриотизм.
— Ларри! — позвал капитан Таун.
Делл взял из сейфа ключи и, зажав их в кулаке, поднял высоко над головой.
— Покойся с миром, Сэнди! — посоветовал он. — Больше тебя никто не тронет. Как я однажды сказал прелестной дочке английского посла: ложись и расслабься.
— Положи ключи в сейф! — взмолился командир боевого расчета.
Делл обвел взглядом своих сообщников: Пауэлл, Фэлко и Шонбахер во все глаза смотрели на него. Потом он заметил и Хокси в туннеле. На его лице было то же выражение подозрительной озабоченности. Нет, теперь Делл при всем своем желании не мог бы положить ключи обратно в сейф, только если бы захотел рискнуть своим авторитетом, а возможно, и самой жизнью.
— Ты положишь ключи обратно в сейф? — тихо спросил бывший морской пехотинец, положив ладонь на рукоятку своего пистолета.
Делл одарил своих подельников самой теплой, самой фальшивой своей улыбкой, сверкнув белыми зубами.
— Не глупите, ребята! — правдоподобно усмехнулся он, опустив ключи в нагрудный карман комбинезона. — Что я, с ума сошел?
— Я считаю, что мы все с ума сошли, если все еще сидим здесь! — проворчал Харви С. Шонбахер. — Есть ключи или нет, я вам повторяю: давайте быстро делать ноги к границе!
Пока сексуальный убийца канючил, Лоуренс Делл успел заметить, что Пауэлл сильно недоволен. От внимания чернокожего не ускользнуло минутное колебание Делла, и теперь Виллибой Пауэлл глаз с него не спустит: его недоверие видно невооруженным глазом, его можно почти осязать, и теперь Делл сумеет это недоверие рассеять, лишь отдав ему один из ключей.
Только не это!
Бывший зам. начальника разведки 168-го ракетного крыла еще был к этому не готов, он еще не мог так рисковать.
Как рисковать?
Трудно сказать, но риск был, а Деллу не хотелось рисковать более чем необходимо. Никаких сложностей — таков был его девиз.
Шонбахер все еще продолжал доказывать, что «Гадюка-3» скорее всего западня, когда капитан Р. В. Гундерсон-мл. набрал слово «Ямщик» на клавиатуре компьютера ЦРУ в подвале гигантского здания в Маклине, штат Вирджиния. Самый этот подвал был исполинских размеров, компьютер с колоссальным банком данных стоимостью 29 миллионов долларов и его мониторы самым крупным продуктом компании «Рэдио корпорэйшн оф Америка». Если в гигантском хранилище микрофильмированных досье ЦРУ было какое-либо упоминание или какие-то сведения об операции «Ямщик», они высветились бы на колоссальном — три на пять футов — дисплее через две минуты. А чтобы получить распечатку на крохотном — шесть на девять дюймов — листке бумаги, Гундерсону надо было просто нажать на оранжевую кнопку «принт», и через девяносто секунд распечатка вылезла бы из принтера. Это было очень дорогостоящее и очень эффективное оборудование, последнее достижение американской технологии, но сегодня это произведение научно-технического гения Америки сообщило лишь то, что Агентство национальной безопасности — организация американского разведывательного сообщества, занимавшаяся расшифровкой и электронным подслушиванием — за истекший месяц перехватило шесть упоминаний об «Ямщике». Теперь же АНБ доложило о еще четырех упоминаниях этого слова за один-единственный вечер, но при этом не было даже намека на то, что же за операция таилась за этим кодовым словом.
Что бы это ни было, операция «Ямщик» быстро набирала обороты.
Капитану Р. В. Гундерсону-мл. следовало упомянуть о «Ямщике» в своем утреннем рапорте, ибо он не исключал, что это может оказаться чем-то чрезвычайно важным.
19
— Разумеется, сведения неполные, да и, знаете, работать исключительно с косвенными данными как-то малопродуктивно, — заметил д-р Э. 3. Пинни своим мягким голосом с атлантским выговором.
— Очень малопродуктивно, мистер президент, — согласилась д-р Хелен Осгуд.
Они были людьми Майклсона! Директор ЦРУ отрекомендовал этого уроженца штата Джорджия — красавчика с детским лицом, и эту рослую женщину с безукоризненными ногами как «лучших в нашем бизнесе» — что само по себе было, очевидно, не шибко красноречивой оценкой, ибо они занимались весьма специфическим бизнесом. Оба врача — обоим под сорок, как предположил генерал Бономи, — работали штатными психоаналитиками Центрального разведывательного управления, но их пациентами были не сотрудники ЦРУ. Нет, они посвящали свое рабочее время созданию «психологических портретов» ведущих политических и военных деятелей зарубежных стран. Они штудировали все статьи и интервью, все отчеты, получаемые по дипломатическим и разведывательным каналам, просматривали все кадры документальной съемки и все записи радиопередач, так или иначе касающихся их «объектов», посвящая месяцы какому-нибудь мужчине или женщине, чтобы в конечном итоге представить начальству объемистый и детализированный доклад о личности своего «пациента» с прогнозом его возможного поведения в определенных стандартных ситуациях или во время кризисов. Стивенс помнил их поразительно точный «портрет» польского премьер-министра.
— Работать в таком темпе — это, знаете ли, рискованное занятие, — заметил Пинни спокойно, но без виноватых ноток. — Подобная работа должна занимать куда больше трех часов.
— Мы не любим делать скоропалительные выводы, — подхватила рассудительная женщина, — и мы просто не можем оценить то, насколько верными и всеобъемлющими были диагнозы, поставленные судебными психиатрами в Монтане. А ведь это почти все, чем мы располагали.
Из Кливленда, догадался Стивенс. Был уже седьмой час вечера, президент проголодался и устал, но он все же задумался над тем, откуда она родом — из Кливленда или Эйкрона.
— Прошу прощения, доктор Осгуд, — сказал Стивенс. — Вы ведь из Кливленда?
Рослая женщина улыбнулась мило:
— Из Эйкрона, мистер президент!
— Простите, что прервал вас, — ответил человек, страдающий от последних отголосков похмелья после вчерашнего шампанского.
Она кивнула своему коллеге, который, очевидно, был у них старшим по возрасту или по должности.
— У доктора Пинни есть некие соображения относительно этого Фэлко, — заметила она в качестве предисловия.
Она была умна, но не настырна.
Не агрессивна, если использовать ее же собственную терминологию.
И не пассивна, между прочим, да и — на что указывало обручальное кольцо на пальце — замужем.
Возможно, у нее дети.
Интересно, подумал Стивенс, каково это иметь маму-психоаналитика ЦРУ?
— Не хотите ли еще кофе? — осведомился Бономи.
Он до сих пор ощущал себя пилотом-ведомым, до сих пор испытывал потребность защищать усталого Дэвида Стивенса.
— Нет, благодарю, Винс. Доктор Пинни, продолжайте!
