Холодное солнце - Крестовский Евгений (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Один из бойцов коснулся ладонью выключателя. Вспыхнул яркий свет, и охранники увидели… человеческое лицо. Правда, оно было перевернуто, как на картинах Пикассо, и красно от напряжения. Существо смотрело на бойцов налитыми кровью глазами. Смотрело и, шумно дыша, тянуло, выгибало шею. В зубах у него был длинный, словно змеиный язык, медицинский захват с изогнутым концом. Захват покачивался возле оборванной проводки.
Глядя на это искаженное лицо с оскаленным ртом, бойцы подошли к нему вплотную.
Перед ними шевелился… скорченный человек, втиснутый в небольшую стенную нишу.
Один из бойцов вскинул автомат. И в этот момент человек с хрустом выгнул шею. Тут же вспыхнули искры, раздался треск. Охранник, как подкошенный, рухнул на пол. Рядом упал его товарищ. Раздался лязг железа, заработали колеса и шестерни.
Когда бойцы подняли головы, человека в ячейке уже не было.
Артист не дал Бармину проскочить вслед за подполковником и остальными в Лабораторный корпус. Он крепко держал его за ногу, и, пока Бармин пытался оторвать от себя руку Эдика, момент был упущен: дым рассеялся, и во двор начали просачиваться бойцы Службы безопасности. Однако не Эдик был виноват в том, что Бармин не успел. В него самого сзади накрепко вцепился шизик. Андрей Андреевич обеими руками обнимал Артиста за плечи, и когда Эдик, придавленный к земле дрожащим толстяком, понял, что Бармин сейчас убежит, оставив его в обнимку с этим чокнутым, он притормозил товарища.
– Я не виноват! – шипел Эдик Бармину. – Это все жирный! Не надо было этого гада спасать!
Дым рассеялся, и Бармин наблюдал за передвижениями бойцов во дворе Лабораторного корпуса. Они до сих пор не приметили лежащую на земле троицу. Но за бетонными блоками должны были находиться еще двое. И если бы они с Артистом сейчас побежали к двери, те могли в упор расстрелять их.
Хотя подполковник с Богдановым и Витьком уже скрылись в здании, стрельба на дворе продолжалась, правда, неизвестно по кому.
Откуда-то сбоку на переползавшего Бармина пахнуло сырым теплом: у основания стены обозначилась стальная решетка, сквозь которую пробивался пар.
Бармин схватился за решетку руками. Прутья были намертво заделаны в бетон. Бармин вытащил из сумки металлическое яйцо гранаты и втиснул его между решеткой и стеной, потом выдернул чеку и с низкого старта кинулся в сторону.
Взрывом решетку вырвало из бетона, и тут же в дыру устремился… Эдик.
Бармин открыл рот от удивления: Артист был стремителен, как заяц, и сообразителен, как змея, особенно когда это касалось спасения его жизни. За Эдиком, как нитка за иголкой, в дыру юркнул толстяк. Именно юркнул, словно и не был толст и неповоротлив. Последним ногами вперед полез Бармин.
– Как тебя встретишь, Бармин, так непременно загремишь под землю! – ворчал Артист, с ненавистью поглядывая на держащего его за рукав толстяка.
– Не жалуйся, чревовещатель! Лучше скажи спасибо! В который раз тебя, дурака, спасаю!
– А я тебя не просил меня спасать! – взвизгнул Эдик, вырывая свой рукав из цепких пальцев Андрея Андреевича, с любовью смотрящего на него. – Скажи лучше, зачем ты сюда вернулся, да еще полез в пекло?
– А ты зачем полез? Сидел бы себе в тундре, дышал свежим воздухом.
– Я бы и сидел, если б не этот майор! Пристал, как банный лист к заднице! Отведи его на Объект, и все тут!.. Если б я, вместо тебя, идиота, попал на Материк, давно бы отдыхал душой и телом!
– В областной филармонии?
– Нет, массовиком-затейником в каком-нибудь черноморском пансионате. Я теперь, как вырвусь отсюда, сразу туда – к ласковой волне! Только на Материке жизнь и осталась!
– Нет, Артист, там жизнь пострашнее здешней! Там меня, как волчару, гнали, с улюлюканьем и милицейскими сиренами. Там теперь такие орлы, что нам с тобой лучше из-под земли не высовываться! В Евангелии знаешь что об этом сказано? Власть тьмы!
Они продирались между трубами в довольно узком, но. хорошо освещенном лабиринте.
Пятнистые побоялись лезть за ними в дыру, поэтому беглецам можно было не рвать одежду в клочья, задыхаясь от быстрого бега.
Проход тем временем сузился и перешел в трубу. Дальше передвигаться можно было только на четвереньках. Направо уходил еще один канал, из которого выплывали клочья сизого, режущего глаза тумана и доносился подозрительный запах.
– Здесь труба, а там канал с дерьмом. Куда пойдем? – спросил Бармин Эдика.
– Только не в трубу! – воскликнул Эдик, страдальчески сморщившись.
– Понятно…
Андрей Андреевич больше не хохотал и не плакал. Не отпуская Эдика от себя ни на шаг, он сосредоточенно пыхтел. Когда Артист останавливался, толстяк натыкался на него сзади. Эдик свирепел и замахивался на придурка кулаком, но тот смотрел на Артиста такими невинными глазами, что рука чревовещателя сама собой опускалась. И все же однажды Эдик ударил толстяка. Кулаком в лоб.
– Вы кто? – спросил толстяк, и глаза его прояснились.
– Крысы! Еще раз тронешь меня – удавлю! – рявкнул Артист.
Бармин схватил Эдика за грудки и молча притянул к себе. В этот момент толстяк заговорил, быстро и сбивчиво. После этого удара к Андрею Андреевичу возвращалось сознание.
Где-то впереди раздались тяжелые шаги. Бармин поднял руку, а Эдик зажал ладонью рот толстяку.
Четверо крепких парней остановились перед массивной чугунной дверью. В руках у них были большие сумки. Первый вставил в замок ключ, повернул колесо и открыл дверь. Затем повозился с замком другой – стальной – двери. Открыв ее, включил свет. На металлическом полу стояли деревянные ящики. Парни что-то делали возле них. Наконец свет погас. Парни закрыли дверь и пошли по коридору назад.
– Похоже на склад! – сказал Бармин.
– Нет, на банковское хранилище! Там бабки лежат, зуб даю! – сказал Эдик.
Дальше идти, не зная направления, было бессмысленно. От канала вправо и влево отходило множество ходов с кабелями и трубами, в которых передвигаться можно было лишь согнувшись в три погибели.
Бармин и Эдик смотрели друг на друга. Кто-то должен был предложить план действий. Но плана не было.
– Надо скорей уходить отсюда! – вдруг заговорил толстяк. – Здесь очень опасно! Мы погибнем! Это уже скоро! – Он в отчаянии заломил свои пухлые руки.
– Ясно, что надо, – заметил Бармин. – Только куда? И что значит «это»?
– К бассейну! В Жемчужину! Там есть выход на поверхность!
– А ты откуда знаешь? – Эдик с интересом посмотрел на придурка, который, кажется, пришел в себя.
– Я здесь работал, по консервации! – сказал Андрей Андреевич и сорвался с места. – Скорей!
Они шли за Андреем Андреевичем по наклонному коробу куда-то вверх, утопая по щиколотку в бегущей навстречу воде.
– Теплая, – сказал Бармин.
– Как парное молоко, – подтвердил Эдик.
– Это из бассейна? – Бармин посмотрел на толстяка, тот утвердительно кивнул.
Толстяк вел их коротким полутемным каналом. Неожиданно они уткнулись в стену. Андрей Андреевич запрокинул голову. По стене наверх поднималась железная лестница, утыкавшаяся в люк. Бармин уперся плечами в чугунный круг и со скрипом сдвинул его. Ровный свет упал на лица людей. Они увидели побеленный потолок и электрическую лампочку, висящую на скрученном проводе.
– Как тебя зовут, лишенец? – спросил толстяка довольный таким исходом Эдик.
– Андрей Андреевич, начальник отдела кадров, правда, временно переведенный… – замялся толстяк.
– А за что тебя Немой хотел съесть? – усмехнулся Артист. Толстяк вздрогнул. – Ладно-ладно, проехали! Мы тебя, Андрей Андреевич, вырвали из лап смерти, так что с тебя стакан!
Они оказались в подсобном помещении бассейна, среди ведер и половых тряпок. Артист настаивал на том, чтобы оставаться здесь, сколько позволит ситуация. Для начала он предлагал всем поспать.
Слушая Эдика, Андрей Андреевич хватался за голову. «Промедление смерти подобно! – стонал он, закатывая глаза. – Здесь нельзя оставаться!» Переходя на шепот, он сообщил, что по приказу Блюма участвовал в «этом страшном деле». В каком именно, правда, не уточнил. Андрей Андреевич предполагал, что Блюм уже покинул Объект.
