В западне - Кунтс Стивен (версия книг .TXT) 📗
– О! Как вы меня напугали, мистер Тэкет.
– Извините, я хотел постучать.
Она встала с кресла и повернулась к нему. Кошка убежала.
– Извините, мне показалось, будто открылась дверь, но я настолько была поглощена этим… этим…
Она снова посмотрела на экран, на котором по-прежнему маячил результат усилий художника. Она перевела взгляд с экрана на Чарона и снова на экран.
Он все понял по выражению ее лица. Она судорожно глотнула воздух и непроизвольно прикрыла руками рот. Глаза ее расширились от ужаса.
– О! Мой Бог!
Он не двигался с места, пытаясь сообразить, что предпринять.
– Вы – он! Вы хотели убить вице-президента Куэйла!
– Нет, я не хотел, – машинально ответил Генри Чарон, слегка раздраженный несправедливостью. Ведь он стрелял в Гидеона Коэна! И, несмотря ни на что, попал в него! Это был чертовски прекрасный выстрел!
Он отчетливо видел, как у нее вздымается грудь, а глаза готовы выскочить из орбит. Сейчас она закричит.
Не задумываясь, он переместил вес тела на носки и бросился к ней, широко расставив руки.
Танос Лиаракос так и не понял, что заставило его повернуть голову и посмотреть направо, и все-таки он посмотрел. Она сидела в парке на скамье среди голых черных деревьев в свете уличных фонарей.
Лиаракос сидел за рулем автомобиля и не отрываясь смотрел на нее, мучимый сомнениями, но все же где-то в глубине души уверенный, что это она.
Сзади ему посигналили. Лиаракос снял ногу с педали тормоза и поехал дальше. Он обогнул дом, стараясь найти место для стоянки. Не повезло. Ни одного свободного пятачка. Он прибавил скорость и выскочил в переулок. Всюду забито!
Не прекращая поиски, он повернул за угол, раздражение моментально выплеснулось наружу.
Проклятый город. Проклятые проектировщики уличного движения и гребаное архитектурно-строительное управление, позволившее им оставить эти чертовы блочные дома без подъездных дорожек и гаражей – он проклинал всех, не переставая думать об Элизабет.
Вон там пожарный колодец. Он втиснулся рядом и заглушил двигатель. Нажав на автоматическую защелку дверного замка, он выскочил из машины и помчался назад, не дожидаясь, пока захлопнется дверь.
Элизабет! Сидит под дождем в такую холодную и мрачную ночь. О, Боже, если ты есть, как ты мог поступить так с бедной Элизабет? За что?
Миновав последний блок, он выскочил на улицу, чтобы осмотреться – из-за деревьев ничего не было видно. В спешке он почти проскочил мимо и, увернувшись от фургона, ринулся наперерез уличному движению. Какая-то христианская душа отчаянно засигналила, взвизгнули тормоза.
Лиаракос не обращал внимания. На краю парка он остановился и снова огляделся.
Она по-прежнему сидела там. Не двигаясь.
Он пошел вперед.
Футах в семидесяти пяти от Элизабет на одной из скамеек, свернувшись калачиком, лежал какой-то бродяга. Когда Лиаракос проходил мимо, тот ожил.
– Эй, мистер, я ненавижу просить кого-нибудь, но если у вас в кармане найдется немного лишней мелочи…
Она застывшим взглядом смотрела перед собой. Уставившись в землю под ногами, вероятно, не ощущая холода, пронизывающего ветра и моросящего дождя, от которого Лиаракос уже промок почти насквозь.
– Немного лишней мелочи поможет, приятель. – Бродяга тащился следом. Лиаракос слышал, но не оглянулся.
Руки она держала в карманах пальто. Прекрасное пальто, в котором она уехала в клинику, исчезло, и вместо него на ней болталась какая-то тонкая поношенная хлопчатобумажная хламида, которая не смогла бы согреть и кролика. Волосы спутались и намокли. Глаз она не поднимала.
– Элизабет!
Она по-прежнему смотрела в землю. Он присел на корточки и заглянул ей в лицо. Это была она. Слегка приподнятые вверх уголки ее губ обозначали тусклую улыбку.
Ее взгляд скользнул по лицу Таноса, но она его не узнала.
– Приятель, сегодня чертовски холодная ночь, и чашка кофе будет мне в самый раз, понимаешь? У меня бывали в жизни проблемы, но я ни в чем не виноват. Как насчет рождественского милосердия для бедного старого негра? Немного мелочи для тебя ничего не значит, а мне…
Не отрывая глаз от Элизабет, он нащупал бумажник, вытащил банкноту и передал ее назад.
– Боже, это же двадцатка! Ты что…
– Возьми и уходи.
– Спасибо, мистер.
На ее лице пылал румянец. О-о, проклятье! Она парила где-то высоко-высоко.
– Я говорю тебе, приятель, – продолжал бродяга, – только потому, что ты был щедр ко мне. Ей трудно. Она здорово отвязалась, приятель.
– Пожалуйста, уходи.
– Да. – И шаркающие шаги стихли вдали.
Он протянул руку и погладил ее по лицу, затем сжал в своих ладонях ее руку. Дождь не прекращался.
С тусклой улыбкой на холодных губах она сидела на скамейке парка, усыпанной голубиным пометом, среди мерцающих гирляндами черных деревьев, устремив взгляд в пустоту.
– Итак, что вы можете мне сообщить? – обратился Джейк Графтон к эксперту из ФБР.
– Немного, – ответил эксперт, почесав в затылке. Они находились в помещении, из которого был произведен выстрел в Председателя Верховного Суда Лонгстрита. Винтовка лежала на столе. Все вокруг покрывал тонкий слой черного порошка для снятия отпечатков пальцев.
– Свежих отпечатков пальцев нет. Мы нашли множество отпечатков, но я не думаю, что хоть один из них оставлен нашим клиентом. Он очень осторожен.
– Куда попала пуля?
– Примерно на дюйм выше левого уха. Умер мгновенно. Пулю мы пока не нашли. Она прошла навылет и попала в асфальт где-то на улице. Винтовка калибра 30.06, тот же калибр, из которого стреляли в Генерального прокурора. Тот же тип прицела. И, я поздравляю вас, тот же тип оружейного масла и прочее.
Пол комнаты покрывал тонкий слой пыли, на котором четко отпечатались следы, причем так много, что отдельные отпечатки шли поверх других.
– Это вы, ребята, натворили? – угрюмо спросил Джейк Графтон.
– Нет, если уж на то пошло. Интересно, но парень, который стрелял, пришел в комнату, подошел к окну и все время стоял там. Он оставил кое-какие отпечатки ног, но совсем немного. Он умеет стоять.
– Умеет стоять, – повторил Джейк.
Казалось, что эксперт подыскивает слова.
– Он совсем не волновался, если вы понимаете, о чем я говорю.
– Профи, – подсказал Тоуд Таркингтон.
– Возможно, – отозвался агент ФБР. – А может, и нет. Но он, безусловно, хладнокровный тип.
О введении с полуночи комендантского часа объявили в семь часов вечера. Каждый, кого задержат на улице с полуночи до семи часов утра, будет подвергнут аресту и предстанет перед военным трибуналом за неисполнение требований чрезвычайного положения. Всякий, кто будет находиться в автомобиле между семью часами утра и полуночью, также подвергнется аресту. Предполагается, что комендантский час будет действовать в течение сорока восьми часов, если его не отменят или не продлят.
Этот приказ стал всеобщей новостью для страны наравне с убийством Председателя Верховного Суда Харлана Лонгстрита и стрельбой в метро. Количество погибших увеличилось, поскольку двое пострадавших скончались от полученных ран. Среди них оказалась беременная женщина.
Судя по телеинтервью, взятым на улицах, в настроении страны преобладало возмущение. Политики призывали с трибун к нанесению ответного удара по Колумбии. Некоторые из них готовы были объявить войну. Сенатор Боб Черри оказался среди них. Переезжая в своем лимузине из одного пресс-центра в другой, он отказался от критики деятельности вице-президента Куэйла в частностях и обрушил на администрацию обвинения в неподготовленности и некомпетентности. Он требовал вывода войск из Вашингтона и отправки их в Колумбию.
С другой стороны, сенатор Хирам Дьюкен и несколько его коллег в тот же вечер прибыли в кабинет вице-президента в здании правительства и предложили свою помощь. Позже они появились перед телеаудиторией и, отбросив свои партийные разногласия и демонстрируя редкое единодушие, выступили с одобрением деятельности вице-президента по урегулированию кризиса.
