Добродетель эгоизма - Рэнд Айн (хороший книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Они заявляют, что если предприниматели отказываются размещать рекламу в журнале, который оскорбляет и ругает их, – это «цензура».
Они заявляют, что если спонсор телепрограммы протестует против оскорбительных действий, которые происходят в эфире этой программы – как это было в случае с Элджером Хиссом, который был приглашен, чтобы выдвинуть обвинения против бывшего вице-президента Никсона, – это «цензура».
А еще есть Ньютон Миноу, который заявляет: «Существует цензура, осуществляемая с помощью рейтингов, с помощью сетей вещания, с помощью филиалов, которые отказываются выпускать программы, рекомендованные для их района». Это тот же самый мистер Миноу, который угрожает отобрать лицензии у станций, которые не согласны с его программной политикой, – и который заявляет, что это – не цензура.
Задумайтесь над этой тенденцией.
«Цензура» – термин, относящийся только к действиям правительства. Никакая деятельность частного лица не может считаться цензурой. Никакое частное лицо или агентство не может заставить человека замолчать или запретить публикацию; это может сделать только правительство. Свобода слова частных лиц включает в себя право не соглашаться, не слушать и не финансировать тех, с кем они не согласны.
Но согласно доктринам, подобным «экономическому биллю о правах», человек не имеет права пользоваться своими материальными средствами в соответствии с собственными убеждениями и должен отдавать свои деньги любому оратору или пропагандисту, которые обладают «правами» на его собственность.
Это означает, что способность обеспечивать материальные средства для выражения идей лишает человека права иметь какие-либо идеи. Издатель должен публиковать книги, которые он считает бессмысленными, ложными или вредными; спонсор телепрограмм должен финансировать экспертов, которые выступают против его убеждений; владелец газеты должен отдавать свои страницы любому молодому хулигану, который кричит о порабощении прессы. Это означает, что часть людей получает право на неограниченные действия, в то время как другие должны довольствоваться состоянием беспомощной безответственности.
Но так как обеспечить каждого, кто этого требует, работой, микрофоном, или колонкой в газете совершенно невозможно, то кто должен определять «распределение» «экономических прав» и выбирать тех, кому они даются, если владельцы лишаются возможности выбора? Что ж, мистер Миноу указал на это совершенно однозначно.
И если вы ошибочно решили, что это относится только к крупным владельцам собственности, то задумайтесь о том, что на самом деле теория «экономических прав» включает в себя и права любого писаки, желающего стать драматургом, любого поэта-битника, любого производящего шум «композитора» и любого художника-абстракциониста (у которого есть политические взгляды) на финансовую поддержку, которой вы их лишаете, если не посещаете их выступления и не покупаете их творения. А в чем еще смысл проекта траты налоговых денег на субсидии деятелям искусства?
И пока люди спорят об «экономических правах», концепция политических прав растворяется в воздухе. Уже забыто, что право на свободу слова означает свободу защищать свои взгляды и нести за них возможную ответственность, в том числе готовность к несогласию, оппозиции, отсутствию популярности и поддержки. Политическое назначение «права на свободу слова» состоит в защите несогласных и непопулярных меньшинств от физического подавления, а не в том, чтобы гарантировать им поддержку, преимущества и вознаграждение, связанные с популярностью, которой они не заслужили.
В Билле о правах сказано: «Конгресс не должен издавать законов… ограничивающих свободу слова или прессы…» Это не означает, что частные лица должны обеспечивать возможность для выступлений человеку, который призывает к их уничтожению, или давать ключи вору, который хочет ограбить их, или предлагать нож убийце, который желает перерезать им глотки.
Такова на сегодняшний день ситуация с противостоянием политических и «экономических» прав. Они не могут сосуществовать. Одно уничтожает другое. Но на самом деле не бывает никаких «экономических прав», никаких «коллективных прав», никаких «прав общества». Термин «права личности» избыточен: не существует никаких других прав, и никто больше обладать правами не может.
Те, кто защищает подлинный свободный капитализм, – единственные защитники прав человека.
13. Обобществление «прав»
Айн Рэнд
Права – это моральный принцип, определяющий взаимоотношения людей в обществе. Подобно тому, как человек нуждается в моральном кодексе, чтобы выжить (действовать, выбирать правильные цели и достигать их), так и общество (группа людей) нуждается в моральных принципах, чтобы построить социальную систему, которая согласовывалась бы с природой человека и условиями, необходимыми для его выживания.
И подобно тому, как человек может закрыть глаза на реальный мир и действовать под влиянием сиюминутных прихотей, но при этом быть неспособным достичь ничего, кроме саморазрушения, – так и общество может игнорировать реальность и установить систему, управляемую слепыми прихотями своих членов или своего лидера, наиболее влиятельной в данный момент группы граждан, случайного демагога или постоянного диктатора. Однако такое общество будет неспособно достичь ничего, кроме власти грубой силы и состояния прогрессирующего саморазрушения.
Коллективизм в сфере политики – то же самое, что субъективизм в сфере этики. Если принцип «Все, что я делаю, – правильно, потому что это мой выбор» – есть не моральный принцип, а отрицание морали, то и принцип «Все, что делает общество, – правильно, потому что это выбор общества», – не моральный принцип, а отрицание морали и ее изгнание из общественной жизни.
Когда «власть» противопоставляется «праву», то понятие «власти» может иметь лишь одно значение – власть грубой, физической силы, которая фактически представляет собой никакую не «силу», а самое что ни на есть бессилие; эта «сила» может лишь разрушать; это «сила» стада, которое несется куда-то, охваченное паникой, сметая все на своем пути.
Однако цель большинства сегодняшних интеллектуалов именно такова. Источником всех их концептуальных извращений оказывается извращение, наиболее фундаментальное из всех: перенос концепции прав с личности на общество, то есть замена «Прав Человека» «Правами Толпы».
Так как обладать правами может только личность, выражение «права личности» – это тавтология (которую мы вынуждены применять ради того, чтобы внести ясность в сегодняшний интеллектуальный хаос). А выражение «коллективные права» – это терминологическое противоречие.
Любая группа людей или «коллектив», большой или маленький, является не более чем некоторым числом личностей. Группа не может иметь никаких прав, кроме прав составляющих ее личностей. В свободном обществе «права» любой группы выводятся из прав ее членов на основании их добровольного личного выбора и соглашения между ними и представляют собой всего лишь приложение этих индивидуальных прав к конкретному предприятию, осуществляемому группой. Каждое законное групповое предприятие основано на праве его членов на свободу объединения и свободу торговли. (Под «законным» я имею в виду не криминальное и реализуемое на свободной основе, то есть группу, в которую никто не может входить по принуждению.)
Например, право промышленного концерна заниматься бизнесом выводится из права его владельцев вкладывать свои средства в производство, из их права нанимать работников, из права работников продавать свои услуги, из права всех участников предприятия производить что-либо и продавать продукт производства, а также из права покупателей приобретать (или не приобретать) этот продукт. Каждое звено этой сложной цепи договорных отношений основано на индивидуальных правах, индивидуальном выборе и индивидуальных соглашениях. Каждое соглашение ограничено, задано и подчиняется определенным условиям, то есть основано на взаимном обмене ради взаимной выгоды.