Сорос о Соросе. Опережая перемены - Сорос Джордж (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗

Перспективы европейской дезинтеграции

Ниже приведена запись речи, прочитанной по приглашению института Аспена в Берлине 29 сентября 1993 г.

Европейское сообщество является высокожелательной формой организа­ции. Более того, в некотором отношении оно является идеалом открытого об­щества, поскольку обладает одним очень интересным признаком: все участву­ющие в нем государства являются меньшинством. Уважение к меньшинству является основой его конструкции, а также основой открытого общества. Не­решенным вопросом является следующий: сколько власти должно быть деле­гировано большинству? Насколько далеко должна зайти интеграция Европы?

Путь эволюции Европы окажет глубокое влияние на то, что происходит к востоку от нее. Общества, разрушенные коммунизмом, не смогут перейти к от­крытому обществу самостоятельно. Им необходима открытая Европа, внима­тельная и поддерживающая их усилия. Восточная Германия получила слиш­ком много помощи, остальная часть Восточной Европы получает слишком ма­ло помощи. Я посвятил много сил тому, чтобы помочь остальной части Вос­точной Европы. Как вы знаете, я организовал для этого сеть фондов. И с этой точки зрения я хочу рассмотреть тему Европы.

Я провел тщательное исследование того, что можно назвать системой подъемов и спадов, которую можно наблюдать время от времени на финансо­вых рынках. Я думаю, что эта идея применима и к интеграции и дезинтегра­ции Европейского сообщества. После революции 1989 г. и объединения Евро­па находилась в состоянии динамического дисбаланса. Следовательно, она представляет собой очень интересный предмет исследования для моей истори­ческой теории.

Я сам – участник процесса динамического дисбаланса, поскольку я явля­юсь международным инвестором. Я называю себя биржевым торговцем и шучу, что инвестиции являются неудавшимися спекуляциями, но в свете развер­нувшейся кампании против биржевых торговцев это больше не доставляет мне удовольствия. Международные инвесторы сыграли важную роль в кризисе ме­ханизма обменных курсов. Но создать общий рынок без международного дви­жения капитала невозможно. Винить в этом биржевых торговцев – то же самое, что расстреливать посланца, принесшего дурную весть.

Я хотел бы поговорить сейчас о европейском дисбалансе на основе моей теории истории. Тот факт, что я также являюсь участником, не влияет на мою способность применять эту теорию. Напротив, это позволяет мне проверять эту теорию на практике. Имеет также значение и то, что я вношу в нее свой особый взгляд на предмет, поскольку часть моей теории состоит в том, что уча­стники всегда действуют на основе предпочтений. И конечно, то же самое пра­вило применяется и к сторонникам различных теорий.

Но я должен признаться, что мое особенное пристрастие – а именно то, что я хотел бы видеть объединенную, процветающую, открытую Европу, – мешает моей деятельности в качестве участника на финансовых рынках. У меня нет проблем, пока я остаюсь анонимным участником. Фунт стерлингов вышел бы из европейской системы обменных курсов (ERM) вне зависимости от того, спекулировал бы я на нем или нет. Но после того, как фунт стерлингов вышел из ERM, я стал широко известен и перестал быть анонимным участником. Я превратился в некоего гуру. Я могу реально влиять на поведение рынков, и бы­ло бы нечестно делать вид, что это не так. Это положение создало определен­ные возможности, но наложило и определенные обязанности. Принимая во внимание мои предпочтения, я не хотел нести ответственность за выталкива­ние франка из ERM. Я решил воздержаться от спекуляций против франка, что­бы иметь возможность предложить конструктивное решение, но никто не по­благодарил меня за это. Более того, мои публичные высказывания обеспокои­ли финансовые органы еще более, чем моя деятельность на финансовых рын­ках, поэтому я не могу сказать, что успешно справляюсь со своей новой ролью гуру. Тем не менее, учитывая свои предпочтения, я должен сказать то, что со­бираюсь сказать, даже если это создаст неудобства для меня как для участни­ка.

Комментируя процесс смены подъемов и спадов в интеграции Европы, я должен уделить особое внимание механизму обменных курсов, который игра­ет столь важную роль в этом процессе. Он идеально работал в условиях, близ­ких к равновесию, до объединения Германии. Но объединение Германии созда­ло условия динамического дисбаланса, и начиная с этого момента ход событий определялся ошибками и заблуждениями. Наиболее осязаемым результатом является распад механизма обменных курсов, который в свою очередь, является важным фактором возможной дезинтеграции Европейского сообщества.

Разрешите мне начать с того момента, когда условия, близкие к равнове­сию, были заменены условиями динамического дисбаланса. Этот момент мож­но указать чрезвычайно точно: падение Берлинской стены. Оно открыло доро­гу объединению Германии. Канцлер Коль воспользовался этой исторической возможностью. Он решил, что объединение должно быть полным и немедлен­ным и проходить в европейском контексте. Практически у него не было выбо­ра, поскольку Конституция Германии предоставляла восточным немцам граж­данство Германии, а Германия была членом Европейского сообщества. Но брать на себя ответственность за события или лишь реагировать на них – это совсем не одно и то же. Канцлер Коль проявил себя как настоящий лидер. Он отправился к президенту Миттерану и сказал ему практически следующее: «Мне необходима ваша поддержка, поддержка Европы для достижения немед­ленного и полного объединения». Французы ответили примерно так: «Давайте создадим более сильную Европу, в которую будет полностью включена объе­диненная Германия». Это создало огромный импульс к интеграции, это дало толчок к развитию фазы подъема в череде подъемов и спадов. Британцы воз­ражали против создания сильного центрального полномочного органа; вспом­нить хотя бы выступление Маргарет Тэтчер в Брюгге. Последовали тяжелые переговоры, но было некоторое чувство спешки, крайнего срока. Результатом стало Маастрихтское соглашение, две основные цели которого заключались в установлении общей валюты и общей внешней политики. Оно включало так­же и множество других положений, но они были менее важными, и, когда бри­танцы стали возражать, им было позволено выбрать некоторые из них. В об­щем и целом соглашение было огромным шагом в направлении интеграции, героической попыткой создать Европу, достаточно сильную для того, чтобы она могла справиться с рево-люционными изменениями, явившимися резуль­татом распада советской империи. Оно зашло, вероятно, дальше и призывало к еще более быстрым изменениям, чем к этому было готово общественное мнение; но это был шанс, которым лидеры воспользовались для того, чтобы справиться с революционной ситуацией. И по-моему, это абсолютно правиль­но, поскольку роль лидера требует именно таких решений.

Проблема заключается в другом. Я не хочу углубляться в теневую сделку, которую Германия заключила с Европейским сообществом о признании Хор­ватии и Словении как независимых государств. Она мало обсуждалась и мало была замечена в свое время, но она имела ужасающие последствия. Я хочу со­средоточиться на внутреннем дис-балансе в Германии, который был порожден ее объединением, поскольку это был дисбаланс, превративший подъем в спад. Германское правительство серьезно недооценивало цену, которую придется заплатить за обьединение, и тем более не желало платить полную цену путем бо­лее высокого налогообложения или сокращения государственных расходов. Это создало напряженность между Bundesbank и правительством на двух уров­нях: первый заключался в том, что государство действовало в направлении, противоположном прямым рекомендациям Bundesbank; вторым была чрезвы­чайно свободная фискальная политика, то есть огромный дефицит бюджета, который требовал очень жесткой кредитно-денежной политики для восстанов­ления кредитно-денежного равновесия. Приток покупательной способности путем обмена восточногерманской валюты по номиналу создал инфляционный бум, а дефицит бюджета только подлил масла в огонь. Bundesbank по закону нес ответственность за поддержание курса немецкой марки, и он действовал очень быстро. Он поднял ставки в соглашениях по продаже с обратной покуп­кой (геро) до 9,70%. Но эта политика нанесла большой ущерб другим странам-членам европейской кредитно-денежной системы. Иными словами, кредитно-денежная политика, которая была разработана для того, чтобы восстановить равновесие внутри страны, создала дисбаланс в европейской кредитно-денеж­ной системе. Потребовалось некоторое время для создания этого дисбаланса, но через некоторое время жесткая кредитно-денежная политика, введенная Bundesbank, толкнула всю Европу в глубочайшую со времен второй мировой войны депрессию. У Bundesbank две роли. Он является охранником стабиль­ной валюты у себя дома и «якорем» европейской кредитно-денежной системы. Он действовал как передаточный механизм для превращения внутреннего дис­баланса германской экономики в силу дезинтеграции Европейской кредитно-денежной системы.