Богатый ребенок, умный ребенок - Кийосаки Роберт Тору (книги полностью txt) 📗

Те из вас, кто прочитал другие мои книги, понимают, что мой богатый папа не измерял свой финансовый IQ традиционными финансовыми мерками. Другими словами, он никогда не ставил во главу угла вопросы о том, сколько денег он сделал, какова стоимость его имущества или размеры портфеля ценных бумаг. Если бы мне пришлось дать определение того, что принес ему финансовый интеллект, я бы сказал: “Свободу”.

Он любил свободу работать или не работать и свободу выбирать, с кем работать. Он любил свободу покупать то, что хотел, не заботясь о цене. Он любил здоровье, счастье и возможности выбора, которые мог себе позволить, потому что был свободен. Он любил свободу и финансовую возможность заниматься благотворительностью и помогать тем, в кого верил. И вместо того чтобы жаловаться на политиков и чувствовать себя бессильным изменить систему, он заставлял их приходить к нему за советом (с надеждой на его взносы в их предвыборную кампанию). Он любил ощущать власть над ними. “Это они звонят мне, а не я им. Каждый политик нуждается в голосе бедного человека, но они не прислушиваются к бедному человеку. По сути, они не могут себе этого позволить. И это печально”, — говорил он.

И все же больше всего он ценил свободное время, которое покупал на свои деньги. Он любил проводить время, наблюдая за тем, как растут его дети, работая над проектами, которые его интересовали, независимо от того, приносили они деньги или нет. Короче говоря, мой богатый папа измерял свой финансовый IQ скорее временем, чем деньгами. Последние годы его жизни были наиболее радостными, потому что он проводил большую часть времени раздавая деньги, а не стараясь накопить и удержать их. Казалось, что возможность стать филантропом доставляет ему такое же удовольствие, как когда-то возможность стать капиталистом. Он вел богатую, счастливую и щедрую жизнь. Что самое важное — его жизнь была безгранично свободной, и именно этим он измерял свой финансовый IQ.

Случилось так, что мой родной папа, глава Департамента образования и одаренный преподаватель, в конечном итоге стал персональным наставником Энди Муравья. Энди был настолько умным, что мог бы учиться не в пятом классе начальной школы, а в последнем классе средней. Его маме и папе предлагали, чтобы он сдавал экстерном, но они хотели, чтобы мальчик оставался в своей возрастной группе. Так как мой родной папа обладал академическим талантом и за два года закончил четыре курса университета, то он понял, в каком положении оказался Энди, и пошел навстречу пожеланиям его родителей. Во многом он был согласен с ними, понимая, что академический возраст не так важен, как эмоциональное и физическое развитие. Он согласился, что для Энди важнее возмужать эмоционально и физически, чем перейти в среднюю школу или в колледж, где учащиеся вдвое старше его по возрасту. Поэтому, отсидев со сверстниками уроки в начальной школе, Энди приходил к моему папе и проводил вечера, занимаясь с ним. Я же, в свою очередь, отправлялся в офис к моему богатому папе, где постигал основы финансовой грамотности.

Мне кажется интересным тот факт, что разные отцы взялись тратить свое время на обучение детей других родителей. Приятно видеть, что такие факты имеют место и сегодня, когда многие родители добровольно посвящают свое время чужим детям, проводя занятия спортом, музыкой, танцами, рукоделием, основами бизнеса и так далее. В конечном итоге все взрослые в той или иной степени учителя. И будучи взрослыми, мы учим главным образом не столько на словах, сколько на собственном примере. Когда наша учительница объявила классу, что Энди — талант и у него высокий IQ, она, в сущности, имела в виду, что остальные таковыми не являются. Я пришел домой и спросил папу, что такое интеллект. Его ответ был простым. Вот что он сказал: “Интеллект — это способность проводить более тонкие различия”.

Я постоял перед ним с минуту, не понимая. Я ждал, что он пояснит сказанное, ведь как настоящий учитель он не мог оставить меня стоять так с недоуменным выражением на лице. Наконец до него дошло, что я не понял его объяснения, и он заговорил на языке десятилетнего подростка.

— Ты знаешь, что означает слово спорт? — спросил папа.

— Конечно, знаю, — ответил я. — Я люблю спорт.

— Хорошо, — сказал он. — Есть разница между футболом и бейсболом?

— Конечно, есть, — заявил я уверенно. — Между этими видами две огромные разницы.

— Хорошо, — продолжил папа поучающим тоном. — Вот эти разницы и называются различиями.

— Ты имеешь в виду, что разницы — это то же самое, что и различия? Папа кивнул.

— Выходит, чем больше я найду различий между чем-нибудь, тем выше будет мой интеллект? — спросил я.

— Правильно, — подтвердил папа. — Выходит, что твой спортивный IQ намного выше, чем у Энди. Но у Энди академический IQ намного выше, чем у тебя. Другими словами, это означает, что Энди лучше учится, когда читает, а ты лучше учишься, когда делаешь. Вот поэтому Энди легче учиться в классе, а тебе легче учиться на стадионе. Энди может быстро решить задачу по математике, а ты быстрее научишься какому-нибудь футбольному финту.

Я еще немного постоял молча. Мой папа, будучи хорошим учителем, подождал, пока все сказанное не уляжется у меня в голове. Наконец я вышел из транса и спросил:

— Выходит, я учусь, когда играю в игры, а Энди учится, когда читает?

Папа снова утвердительно кивнул. Он еще немного помолчал, а потом сказал:

— Наша школьная система придает огромное значение академическому, или формальному, интеллекту. Поэтому когда говорят, что у кого-то высокий IQ, то имеют в виду высокий формальный, или академический, IQ. Современный тест на IQ измеряет главным образом вербальный IQ, или способность читать и писать. Поэтому, с чисто технической точки зрения, человек с высоким IQ — это тот, кто быстро учится, когда читает. IQ не охватывает все стороны интеллекта человека. Школьный тест на IQ не измеряет художественный, физический и даже математический интеллект, хотя все эти виды интеллекта являются вполне равноправными видами.

Продолжая разговор, я сказал:

— Значит, когда учительница говорит, что у Энди талант, это значит, что он учится лучше, чем я, когда читает. А я учусь лучше него, когда делаю.

— Да, — подтвердил папа.

Я еще немного постоял, раздумывая. Понемногу я начал понимать, как эту новую информацию можно было применить ко мне.

— Значит, мне надо найти способ учиться, который лучше всего соответствует моему стилю обучения, — заключил я.

Папа кивнул.

— Тебе все равно надо научиться читать, но, кажется, ты будешь учиться быстрее, когда делаешь, чем когда читаешь. Проблема Энди в том, что он умеет читать, но не может делать. В некотором смысле ему будет труднее освоиться в реальном мире, чем тебе. У него все будет хорошо до тех пор, пока он будет оставаться в мире академической науки. Вот поэтому ему трудно приходится на бейсбольном поле или в разговорах с остальными ребятами. Вот почему я думаю: это здорово, что ты и твои друзья разрешаете ему играть в вашей команде. Вы учите его вещам, которым учебник его никогда не научит, — предметам и навыкам, которые очень важны для успеха в реальном мире.

— Энди — отличный друг, — сказал я. — Но ему больше нравится читать, чем играть в бейсбол. А мне больше нравится играть в бейсбол, чем читать. Выходит, он самый умный в классе потому, что там ему лучше учиться. Но это не значит, что он умнее меня. Его высокий IQ означает, что у него талант к учебе путем чтения. Значит, мне надо найти способ побыстрее провести больше различий, чтобы я. мог быстрее учиться таким способом, который мне лучше подходит.

Мой ученый папа улыбнулся:

— Идея правильная. Найди способ быстро провести различия — и будешь, учиться быстро. Всегда помни, что природа умножает путем деления, — сказал он. — Так же как клетка размножается, когда делится. То же самое относится и к интеллекту. В тот момент, когда мы делим предмет пополам, мы умножаем наш интеллект. Получается, если мы делим два на два, то получаем четыре и наш интеллект умножается — умножается путем деления. Это называется “суммарное” обучение в отличие от “линейного” обучения.