Секс, наркотики и экономика. Нетрадиционное введение в экономику - Койл Диана (мир книг TXT) 📗
Многие эксперты, журналисты, политики, а иногда и академики, безответственно относятся к фактам, зачастую полностью их игнорируют. Для хорошего экономиста важно все. Именно поиск доказательств делает экономику наукой. В отличие от естественных наук (хотя и не всех), экономические открытия редко можно опровергнуть. Как правило, возможность опровержения теории лежит в основе научного метода, потому что если другие исследователи не смогли доказать ошибочность (или истинность) утверждения, то оно мало чем отличается от ненаучной веры или интуиции. Однако большинство экономических доказательств слишком приблизительны, чтобы с их помощью различать конкурирующие теории, особенно, макроэкономические. Экономические эксперименты тоже сложно проводить, хотя и возможно.
Тем не менее, в основе этой науки лежит глубокое уважение к открытию истины мира. Конечно, экономисты, как и остальные люди, в том числе и ученые, могут игнорировать доказательства, которые не подтверждают существующие теории и идеи. Однако это, по определению, плохая экономика.
Экономисты часто говорят об «условных фактах», подразумевая под этим приблизительное описание реальности, которому должна соответствовать удачная теория. Например, реальная заработная плата обычно повышается, если экономика находится на подъеме, и сокращается, когда наблюдается экономический спад. Это стало настоящей проблемой для рациональной модели бизнес-цикла (популярной в мои студенческие годы), которая говорила, что экономические подъемы и спады происходят из-за изменений предложения, а значит, реальная заработная плата должна сокращаться в периоды расцвета, поощряя работодателей нанимать еще больше служащих. Доказательства того, что в реальности колебания были прямо противоположными, помогли быстро отмести эту теорию.
Однако иногда теория может помочь отмести предполагаемые факты, как мы видели в предыдущем примере компаний, которые якобы экспортировали рабочие места, создавая новые заводы в странах с низкими доходами, и импортировали произведенные там дешевые товары. Из этого нельзя составить отдельную теорию, но некоторые «факты» действительно ошибочны.
Каждый, кто занимается экономикой, вскоре погружается в подробные теории статистики, которые лежат в основе эконометрики. Они составляют большую часть абстрактных расчетов, за которые неспециалисты и критикуют экономику, хотя задача статистики прямо противоположна: она наращивает плоть реальности на скелет теории. Это и есть основная проблема критиков, которые предпочитают скорее придерживаться своих теорий, чем позволить экономистам опровергнуть их с помощью реальных доказательств.
Некорректная макроэкономика
Большая часть критики экономики относится к макроэкономике, т. е. науке об экономике в целом. Ей противопоставляется микроэкономика — наука об отдельных составляющих экономики. В переводе с греческого эти префиксы означают «большой» и «маленький». Экономика состоит из миллионов людей, сотен или тысяч отдельных отраслей. В принципе, если сложить вместе все частные решения потребителей или руководителей бизнеса, инвесторов, государственных чиновников, то получится обширная картина.
К сожалению, нисходящие и восходящие подходы не встречаются в центре. Между макроэкономикой и микроэкономикой лежит пропасть, и экономистам еще предстоит найти мост через нее. Они действительно остаются вполне независимыми дисциплинами и в настоящее время находятся на разных стадиях развития. Многие профессиональные экономисты наших дней не любят делать скоропалительных заявлений относительно будущего капитализма или природы классовой борьбы в современных государствах. Они понимают, что нет реальных доказательств, неопровержимых фактов, которые бы поддержали их слова по таким широким вопросам, в отличие от микроэкономики, где они уверенно опираются на большое количество данных, объясняющих поведение людей.
Неуверенность специалистов в макроэкономике обоснованна. Сколько я себя помню, всегда существовало несколько конкурирующих школ, которые изучали функционирование макроэкономики. Это — верный признак того, что никто, по сути, ничего не знает.
Сейчас эти жестокие споры кажутся довольно странными. Некоторые настолько древние, что о них не знают даже профессиональные экономисты. Первое серьезное столкновение произошло между кейнсианцами и монетаристами. Оно сводилось к расхождению во мнениях относительно того, могут ли законодатели подкорректировать объемы производства или темпы роста экономики с помощью кредитно-денежных или налогово-бюджетных мер (это отстаивали кейнсианцы) или с помощью кредитно-денежных мер они могут управлять только темпами инфляции (монетаристы). (Каюсь, в молодости я была за кейнсианцев, но в 1970-е годы эту сторону поддерживало все прогрессивное человечество.)
Потом возникли разногласия между теоретиками реального бизнес-цикла (или новыми классиками, или теоретиками рациональных ожиданий) и посткейнсианцами. Первые утверждали, что человечество рационально, и что колебания спроса в экономике должны отражать такие изменения в предложении, как внезапное улучшение технологий» на которое все бы рационально отреагировали. Если говорить коротко, то посткейнсианцы не верили, что все так глупо и просто.
Идея рациональных ожиданий была не так уж и безрассудна. Лежавшее в ее основе предположение о том, что люди не настолько глупы, чтобы последовательно упускать возможность получить выгоду или увеличить свои доходы, до сих пор оказывает влияние на большинство макроэкономических исследований. В ней что-то было. Например, многие неэкономисты смеялись над предположением, что фондовые рынки рациональны и эффективны: хотя в поведении инвесторов есть доля иррационального, верно и то, что в среднем им удается «обогнать» рынок, значит, осталось не так много возможностей получить большую прибыль, которые они еще не использовали. Благодаря использованию методик и рассуждений теории рациональных ожиданий (с чего бы люди постоянно верили в какую-нибудь ложь?), в изучении несовершенств и проявлений неэффективности рыночного механизма реального мира были проведены плодотворные исследования.
Однако какими бы ни были достоинства каждой из школ, несмотря на возможность существования разных школ, это не точная наука. Скорее, это похоже на рассуждения о том, плоская ли Земля и стоит ли она на слоне и четырех черепахах или она круглая, а вокруг нее вращается вся остальная Вселенная. Каждая школа, возможно, нашла частицу правды, но ни одна из них не разобралась в вопросе до конца. Анализ экономики в целом навсегда останется сложным и противоречивым занятием. Отчасти потому, что мы не располагаем достаточным объемом данных для проверки конкурирующих теорий: экономика меняется настолько быстро, что в качестве доказательства того, что произойдет в 2005 г., нет смысла учитывать данные до 1980 г. Экономисты располагают статистическими данными в лучшем случае за 25-летний период, по финансовым рынкам данные доступны ежемесячно или даже постоянно, а по другим сферам — только ежеквартально или ежегодно. А учитывая то, что уровень цен в одном месяце сильно отличается от показателей следующего месяца, в отдельных данных практически нет полезной информации.
Более того, экономика состоит из миллионов и миллионов людей и компаний. В глобальной экономике, где страны связаны между собой торговлей, инвестициями и миграцией, все, что происходит в одном месте, обязательно приведет к тому, что появятся десятки или сотни миллионов решений, принятых в ответ на происходящее в мире.
Подобное открытие привело к возникновению нового направления мысли, которое утверждает, что делать теоретические предположения относительно экономики в целом возможно, но их нельзя с легкостью превратить в рабочие принципы или меры. Эта идея появилась после применения теории сложности (разработанной в естественных науках) к экономике.
На первый взгляд, теория сложности кажется довольно понятной. В ней утверждается, что люди (муравьи или молекулы) влияют на выбор, который каждый из них делает. Это противоречит традиционной макроэкономике, предполагавшей, что люди принимают решения относительно того, что тратить, куда инвестировать, как работать, независимо от таких факторов, как уровень процентной ставки или уровень прибыли компании, a также их собственные вкусы и предпочтения. Однако, если предположить наличие естественной для человека склонности зависеть от поступков окружающих, то окажется что большинство принципов традиционной экономики не эффективно.
