Бумеранг: Как из развитой страны превратиться в страну третьего мира - Льюис Майкл (читаем книги онлайн txt) 📗
Другой возможный исход был чуть-чуть более обнадеживающим: опуститься на дно. Осознать, что произошло с нами, потому что другого выхода у нас нет. «Если мы откажемся регулировать себя, за нас это могут сделать только окружающие условия, — говорит Уайброу, — и вытекающие отсюда ограничения». Другими словами, для совершения значимых перемен нам необходимо, чтобы окружающие условия обеспечили необходимый уровень страданий.
В АВГУСТЕ 2011 Г… НА ТОЙ ЖЕ неделе, когда агентство Standard & Poor’s понизило долговой рейтинг правительства Соединенных Штатов, суд утвердил план оздоровления г. Вальехо,
Калифорния. Кредиторы Вальехо в итоге получили по пять центов с доллара, а государственные служащие — примерно по 20–30 центов с доллара. Ни Moody’s, ни Standard & Poor’s уже не присваивали городу рейтингов. Понадобились бы годы, чтобы заработать репутацию для получения приличного рейтинга. Отсутствие рейтинга не имело особого значения, поскольку город меньше всего собирался занимать деньги на стороне.
Больше из любопытства, чем преследуя определенную цель, я еще раз поехал в Вальехо и посетил отделение пожарной охраны. При существующем распаде нашего чувства общей цели пожарники являют собой впечатляющий пример иных отношений. Нетрудно представить себе, как полицейское управление могло бы закончить конфликт с обществом, которое наняло его для своей защиты. Человек, который становится полицейским, любит власть. Он хочет остановить плохих парней. Ему не обязательно заботиться о том, как к нему относятся люди, покой которых он охраняет. Человек, который становится пожарным, хочет быть хорошим парнем. Он хочет, чтобы его любили.
Пожарника из Вальехо, с которым я встречался в то утро, звали Пейдж Мейер. Ему 41 год. У него волосы с проседью и смуглая кожа со следами ожогов на щеках. На лице постоянно играет улыбка. Он не из тех, кто ударяется в религию или в политику. («Я не такой уж праведник».) Религиозное отношение у него разве что только к семье и работе. Он чрезвычайно гордится своей работой, а также коллегами. «Не хочу показаться кичливым, — говорит он, — но многие отделения в городах получше нашего тушат серьезные пожары, может, раз в год, не больше. Мы же тушим их постоянно».
Население Вальехо старше и беднее по сравнению со многими соседними городами, а уж здания, в которых оно живет, и того старше. Типичный дом в Вальехо — очаровательное, легковоспламеняющееся деревянное здание в викторианском стиле. «В этом городе мы сражаемся с пожарами, — говорит Мейер. — Этот город разваливается от старости». Местные условия определяют характер пожарной бригады: эти ребята чрезвычайно энергичны. «Когда я пришел работать в эту бригаду, город был обречен сгореть, — сказал он. — У пожарной части не было даже водоема. Мы приступаем к делу. Тут заходит какой-то болван с хриплой глоткой и давай нас понукать — вы, мол, не слишком поворотливы. А я вам вот что скажу о нашей бригаде. Если нам позвонили и сказали, что задыхается малыш или десятилетний ребенок не дышит, лучше всем убраться с дороги, а то переедем ненароком».
В молодости, чтобы заработать на оплату колледжа, Мейер работал спасателем на озере в центральной Калифорнии. Он думал, что в этой работе не будет особых драматических моментов, но люди то и дело приходили, напивались и тонули. Некоторые из тех, кого он вытащил из воды, были в тяжелом состоянии и нуждались в помощи медиков. Вот тут-то и появлялась пожарная бригада. Он поговорил с пожарными и узнал, что «они просто влюблены в свое дело. Надо начать жить по-настоящему и создать вторую семью. Как такое может не понравиться?». Он приехал в Вальехо в 1998 г., когда ему было 28 лет. Он оставил теплое местечко в Саннивейле, где пожаров было мало, именно потому, что хотел бороться с огнем. «В других бригадах, — говорит он, — я не был ог-неборцем. Здесь же в первые полгода я раз в полмесяца ездил тушить пожар среди ночи. Просто удивительно». Дома в Вальехо в основном деревянные, каркасно-щитовые. Внутренние стены не могут выполнять противопожарную функцию: по всем четырем стенам сверху донизу огонь распространяется так же легко, как по дымовой трубе. Неопытные пожарные в Вальехо, бывало, начинали тушить огонь с первого этажа, а потом обнаруживали, что пламя с ревом вырывается через крышу. «Прибыв на пожар, мы говорим: “Так] Нужно кого-нибудь послать наверх”. Потому что огонь обязательно пойдет прямо на чердак».
Мейер и сам, будучи новичком, допустил эту ошибку. Однажды, вскоре после поступления в бригаду, он спрыгнул с пожарной машины, уже надев дыхательный аппарат, и кинулся в горящую двухкомнатную квартиру. Он выбил дверь и начал заливать огонь. К его удивлению, пожар не унимался. «По идее, температура должна была снижаться, но становилось все жарче и жарче». По защитной маске прямо перед лицом побежали линии, напоминающие дождь, струящийся по ветровому стеклу. Пожарные старой закалки не закрывали уши, чтобы не прозевать повышение температуры: жара содержала в себе критическую информацию. Мейер же мог лишь видеть жару: его шлем плавился. «Если шлем начинает коробиться и плавиться, пора забеспокоиться», — говорит он. Плавящийся шлем, помимо других проблем, указывает на то, что помещение скоро вспыхнет. Вспышка, объясняет он, «это когда одновременно загораются все горючие материалы. После этого вы превращаетесь в вареную картошку в мундире». Нужно было или увеличить подачу воды, или убираться, но его самолюбие велело ему оставаться в помещении, и он остался. Вскоре подоспел другой пожарник с рукавом, у которого была более мощная струя.
Позже он понял свою ошибку: в этом здании было три этажа, оно стояло на склоне, что мешало оценить его истинный размер, и пожар перекинулся на чердак. «Возможно, не подоспей мой коллега вовремя, я бы погиб, по его словам, так оно и случилось бы», — говорит он. Именно тогда у него появился этот шрам на лице. «Мне нужно было научиться правильно оценивать обстановку, — сказал он. — У меня было ложное ощущение безопасности».
Заботясь о чем-то, вы привязываетесь к предмету своего внимания, вот и Мейер привязался к Вальехо. Он испытывал крайнюю неловкость из-за конфликта между профсоюзом и гражданами и ввязался в скандал с участником переговоров от имени профсоюза. Мейер считал, что таких доверчивых идеалистов, как огнеборцы, легко надуть. А еще он считал, что рядовых пожарных обманывали и городские власти, которые постоянно врали во время переговоров, и собственное начальство, которое использовало возмущение пожарников для предъявления необоснованных требований при заключении контракта с городом, переговоры по которому велись профсоюзом. Однако за столом переговоров упустили из виду причину того, почему они зарабатывают на жизнь именно этим ремеслом. «Говорю вам, — убеждает меня Мейер, — когда я начинал, я даже не знал, сколько мне будут платить. Мне было все равно, сколько я получаю. И ничего не известно о льготах. Все то, что мы сегодня политизируем, мне и в голову не приходило. Я думал лишь о работе, о которой всегда мечтал. И вот еще что: в 2007 г. никого не интересовало, сколько я получал. Если сумма была шестизначная, мне говорили: “Блин, ты это заслужил, парень. Ты бросился в горящее здание”. Потому что у всех была работа.
О нашей работе знали только то, что она опасная. Как только экономика покатилась в пропасть, люди стали поглядывать друг на друга». Сегодня тот парень, который, возможно, спас его от смерти, вряд ли придет на подмогу. Когда Вальехо обанкротился, численность пожарной команды сократили со 121 до 67 человек, и это на город, где 112000 жителей. В пожарное отделение поступает примерно 13000 вызовов в год, что чрезвычайно много для такой численности населения. Когда люди чувствуют угрозу или беспокойство, не связанные с другими людьми, они звонят в отделение пожарной охраны. Большая часть этих вызовов — звонки по пустякам, например с просьбой снять кошку с дерева. («Как будто кто-то когда-то видел скелет кошки на дереве».) Им звонят люди, у которых болит голова. Звонят, у кого чешется в местах, куда они не могут дотянуться. Они должны отвечать на каждый звонок. («Самый прикольный звонок был о фантомных болях в ногах от парня, у которого ног не было».) Раньше для реагирования на такое огромное количество звонков у них было восемь станций, восемь экипажей из трех человек на пожарных автомобилях, экипаж из четырех человек на автоподъемнике (используемый исключительно для тушения пожара и проведения аварийно-спасательных работ), одно пожарное судно, одна спасательная команда для проведения операций в закрытых помещениях и одна команда для работы с опасными материалами. Теперь их ограничили четырьмя станциями, четырьмя пожарными автомобилями и автоподъемником. Это весьма заботит Пейджа Мейера, которого два месяца назад назначили новым шефом службы пожарной охраны Вальехо. Это удивило его: он не претендовал на эту должность. Просто однажды городской управляющий
