Как стать авантюристом? Размышления миллионера - Балашов Геннадий Викторович (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
В жизни мы встречаем много бедных с раздутыми животами, постоянно что-то жующих, но параллельно с ними живут такие же толстяки, которые тоже любят поесть, но при этом накапливают имущество, деньги, заводы… В жизни мы встречаем в семьях, на рынках истеричных, кричащих женщин, но в другой среде такие же женщины становятся сказочно богатыми. В жизни есть приспособленцы, которые всем уступают и говорят, что на них все ездят, но в другом контексте эти люди становятся неплохими политиками. Поэтому запомни: в другой жизни плохие качества человека могут стать очень эффективными. Например, болтливость может сделать из человека хорошего оратора, жадность — хорошего банкира, похотливость может превратить женщину в пожирательницу богатых мужиков. Даже тупость может сыграть кому-то на руку, если, например, человек умеет тупо выполнять однообразную работу и при этом хорошо себя чувствовать. Полина, посмотри на себя в зеркало: ты — то, что ты есть на данный момент, но в другом контексте ты можешь быть женой банкира, бизнесвумен, артисткой, кем угодно.
Но все это возможно в другой жизни, а не в той обстановке, где человек, неудовлетворенный своим финансовым положением, находится сейчас. Есть только два пути — либо человек примиряется с тем положением дел, с той личной ситуацией, в которой он находится, либо перетаскивает себя в другую жизнь.
Я хочу объяснить одну простую вещь — не нужно зацикливаться на собственной уникальности и сценарии жизни. Нужно осознать, что есть твое истинное хобби, или найти сильные стороны твоей личности и перемещаться туда, где ты сможешь их реализовать. Единственным способом улучшить свою жизнь является переход в другую социальную среду. То есть человеку, если у него есть желание жить лучше, зарабатывать больше, максимум усилий придется прикладывать для перехода в лучшее место для самореализации.
Но при этом нужно помнить, что в другой среде человек интересен исключительно своими отличиями. Более высокая по статусу группа может принять его за своего только в том случае, если он приспособится к их образу жизни, их потребностям и продемонстрирует им свою необходимость.
— Геннадий Викторович, а можно хотя бы один пример человека, который совершил перемещение и сумел заработать на своих недостатках миллионы?
— В следующий раз, Полина…
Дом авантюриста
Следующий раз наступил нескоро. Вынужденный перерыв в работе был связан с навороченным особняком Балашова в Царском Селе, который, по офисным слухам, он никак не мог узаконить. Шеф опаздывал на встречу, и мне пришлось какое-то время провести в одиночестве в его кабинете (если не считать, конечно, внушительную коллекцию крупных разноцветных фаянсовых коров, которые таращились на меня со всех поверхностей). От нечего делать я принялась рассматривать кабинет: массивная мебель из темного дерева с мудреным орнаментом, мягкий уголок, журнальный столик с мраморной столешницей, на стенах — несколько картин в золоченых рамах, пейзажи, репродукция вангоговских «Подсолнухов», на подоконнике — цветущие магнолии, светло-кремовые шторы от потолка до самого пола… «Да… Ничего так интерьерчик. Раньше как-то не замечала, до чего же здесь пафосно». На шкафу — награда «Людина року — 97». «Ничего себе! Значит, Балашов много шороху наделал, когда был политиком». Кроме пестрых буренок в глаза сразу бросалось огромное количество книг. Они были повсюду — аккуратно выставленными рядами в шкафу, накренившимися стопками в форме Пизанской башни на рабочем столе, разбросанные повсюду, вперемешку с исписанными листами бумаги. «Креативит», — подумалось мне, но размышления мои были прерваны. Нужно отвезти какие-то чертежи из офиса в частный дом Балашова. Интересно посмотреть, это что-то помпезное! Я тут же согласилась.
Привычным жестом я поймала такси: благо зарплата, которую исправно платил мне шеф, позволяла кататься в свое удовольствие по всему городу. Доехав до улицы Панфиловцев, я увидела шикарный особняк в неоклассическом стиле. Дом величественно возвышался над дворцами царского поселка. «Швейцария… А я-то думала, что это все фантазии для книги».
Парадная дверь дома была открыта, внутри работали строители, выкладывая какую-то замысловатую мозаику на полу. «А где хозяин?» — спросила я у одного из рабочих. «На верхней веранде», — показал он куда-то вверх, ближе к стеклянному куполу.
С грустью взглянув на мраморную лестницу (новые туфли Minelli на шпильке были еще не разношены), я забралась по ней на второй этаж, затем по небольшой лестнице на третий. Наконец я оказалась на крыше в стеклянном спортзале с бассейном.
«И здесь соригинальничал — бассейн на крыше. Все не как у людей», — подумала я, выходя на плоскую площадку с высаженным аккуратно подстриженным газоном и небольшими деревьями. «Сады Семирамиды, твою мать!» Там спросила у рабочих, где веранда. Они опять показали наверх. Все знают, что красота требует жертв, но когда дело доходит до этих самых жертв, становится уже как-то не до красоты. Сняв туфли, по широкой лестнице я поднялась еще на один этаж. Верхняя площадка дома висела над всем Царским Селом между памятником Родине-матери и святой златоглавой Лаврой.
Там я и нашла Балашова. Он, абсолютно довольный собой (впрочем, как всегда), застыв в буддийской полуулыбке, стоял на крыше собственного дома, глядя куда-то на купола и слушая звон колоколов к обедне. Я передала ему бумаги и прокомментировала:
— Классная веранда. И райончик супер.
— Здесь самая дорогая в Киеве земля. До кризиса сотка стоила свыше 400 тысяч долларов, да и сейчас она вряд ли стоит дешевле 200. Мало кто об этом знает, — сказал он, небрежно бросив бумаги на журнальный столик. — Здесь на одном квадратном километре расположено большинство посольств в Украине. Смотри, Полина, вот это — собственность Ее Величества Королевы Великобритании, посольство Англии. А вот посольство Нигерии, — показывая на дома рядом со своим, продолжал рассказ Балашов. — Буду жить между двумя посольствами. А вот там посольство России. Внизу — Швейцарии и Малайзии. Наверное, потому этот район считается самым безопасным среди иностранцев.
— Жирные дома, — вновь прокомментировала я, глядя вниз, на раскинувшиеся огромные особняки, утопающие в зелени. — Даже не верится, что это — центр Киева.
— Знаешь, Полина, я этот дом построил без согласования и без разрешения на строительство…
«Очередная авантюра», — подумала я.
— Мой архитектор все ходит по инстанциям и пытается его узаконить. Вот уже три года.
«?!»
Заметив мою реакцию, шеф продолжил:
— Ну что сделать, когда так хочется жить рядом с собственностью королевы Англии? Приходится рисковать. Я ведь наследство не получал… А до 1988 года вообще был бедным студентом-заочником и работал на стройке… Никогда не мог подумать, что такое возможно.
И действительно жизнь будущего столичного миллионера в 1987 году была так же далека от всего этого праздника жизни, как идеология СССР от буржуазных ценностей… Мне вспомнилась недавняя диктофонная запись.
***
1987 год
Я — бедный студент заочник, молодой отец семейства. В этом году я окончил экономический факультет и пошел работать, как мне казалось, на высокооплачиваемую работу кровельщика-бетонщика. Смола, гарь, дым. Зарплата в среднем 200—250 рублей. Дочери три года. Памперсов в Советском Союзе не существовало… Ужас.
Двухкомнатная квартира с матерью и проходными комнатами. Холодильник вполовину современного — «Саратов», всегда полупустой. В магазинах мяса нет. Масло исчезло с прилавков, за колбасой — очереди. Сметана разбавлена, и ту можно купить, лишь отстояв в очереди.
Зима. По ночам подрабатываю на обслуживании газовых горелок. Это такие штуки, которые ставились на больших стройках, чтобы высыхала штукатурка. Нужно в течение ночи ходить их проверять, чтобы не погасли от сквозняков.
Узнал, что в магазин неподалеку от стройки утром завезут мясо. Между проверками сплю в рабочей бытовке на столе, закутавшись в грязную фуфайку.
