Одураченные случайностью - Талеб Нассим Николас (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗
Кенни знал, как подняться по служебной лестнице организации и достигнуть ее вершины, перед тем как быть изгнанным. Жан-Патрик не сделал такой успешной карьеры, но научил меня остерегаться зрелых финансовых институтов.
Многих людей, ориентированных на конечный результат, больше беспокоят истории, которые имели место, чем те, что могут случиться. Очевидно, для несумасбродного человека из числа «успешных в бизнесе» мой язык и некоторые характерные черты моей личности покажутся странными и непонятными.
Контраст между личностями и карьерами Кенни и Жана-Патрика доказывает необходимость остерегаться расточительных «знающих бизнес» людей; «рыночное кладбище» заполнено самоориентированными на конечный результат. В противоположность своей обычной манере поведения как Хозяев Вселенной, они бледны и тихи на пути к офису для обсуждения соглашения об увольнении.
Джордж Вилл ? это не Солон: неинтуитивная истина
Реализм может наказывать. Вероятностный скептицизм еще хуже. Трудно идти по жизни, надев вероятностные очки, так как начинаешь видеть повсюду одураченных случайностью. Для начала нельзя читать исторический анализ без сомнения в безупречности сделанных выводов. Мы знаем, что Ганнибал и Гитлер были безумны в своих стремлениях, однако в Риме не говорят по-финикийски, а на Таймс-сквер в Нью-Йорке нет свастики. Но что было бы, если бы все эти одинаково безумные генералы в конечном итоге выиграли бы войну и, следовательно, были бы почитаемы историческими хроникерами? Трудно думать об Александре Великом либо Юлии Цезаре как о людях, которые выиграли только в произошедшей истории, но которые потерпели значительное поражение в других, виртуальных. Если мы слышали о них, то только потому, что они осмелились пойти на значительные риски вместе с тысячами других людей, и им посчастливилось победить. Они были умными, отважными, благородными (временами), имели самую высокую культуру из возможных в те дни. Однако такими были и тысячи других, кто ютится на затхлых задворках истории. Я не оспариваю факт того, что они выиграли свои войны ? мои претензии только на качественность стратегий. Мое самое первое впечатление от недавнего перечитывания «Илиады», первого в зрелом возрасте, такого: эпический поэт не оценивал своих героев по результату. Герои выигрывали и проигрывали битвы способом, который совершенно не зависел от их собственного мужества. Их судьба зависела только от внешних сил: явной помощи интригующих богов (не лишенных семейственности). Герои стали героями в силу геройского поведения, а не потому, что выиграли или проиграли. Патрокл не производит впечатления героя (быстро убит), потому что предпочел умереть, чем видеть Ахилла в мрачном бездействии. Очевидно, эпический поэт понимал невидимые истории. Позже философы и поэты использовали более проработанные методы борьбы со случайностью, что мы увидим в стоицизме.
Иногда информация, полученная в результате просмотра телепередач, заставляет меня подскакивать с кресла и вслух выражать свое несогласие с услышанным (кстати, я вырос без телевизора и научился обращаться с ТВ только к 20 годам). В качестве иллюстрации опасного отказа от рассмотрения альтернативных историй можно рассматривать интервью, в котором Джордж Вилл ? комментатор широкого профиля, встретился с профессором Робертом Шиллером, известном публике своим бестселлером «Иррациональный избыток чувств». Специалистам профессор известен замечательным осмыслением структуры рыночной случайности и волатильности, выраженным с помощью математики.
Данное интервью иллюстрирует деструктивный аспект средств массовой информации в угоду весьма извращенному общему сознанию. Мне говорили, что Джордж Вилл очень известный и уважаемый журналист. Возможно, он даже интеллектуал; однако его профессия только кажется интеллектуальной и интеллигентной. Шиллер, с другой стороны, понимает все входы и выходы случайности; он обучен работать с точной аргументацией, но кажется менее понятным публике, так как предмет его обсуждения сильно противоречит интуиции. Так, Шиллер уже давно говорил о переоценке рынка акций. Джордж Вилл продемонстрировал Шиллеру, что если бы люди прислушивались к его словам, они потеряли бы деньги, поскольку рынок вырос более чем в два раза с тех пор, как он озвучил свое мнение. На такой чисто журналистский, но совершенно бессмысленный аргумент Шиллер был не способен ответить, за исключением объяснения того, что факт его неправоты в одном отдельном рыночном сигнале не должен иметь чрезмерного значения. Он, Шиллер, будучи ученым, не претендовал на роль пророка или обозревателя, которые дают комментарии по ситуациям на рынках в вечерних новостях. Возможно, в данном случае для Йоги Берра был бы самый подходящий момент для своего точного комментария: толстая леди еще не спела.
Я не мог понять, что Шиллер, необученный сжимать свои идеи в безвкусные звуковые байты, делал в таком шоу на ТВ. Глупо думать, что иррациональный рынок не может стать еще более иррациональным, а взгляды Шиллера на рациональность рынка не лишаются законной силы на основании того, что он был неправ в прошлом. Я не мог бы привести лучшего примера, чем персона Джорджа Вилла в качестве иллюстрации многих кошмаров, которые случились в моей карьере: мои попытки предостеречь кого-то от игры в русскую рулетку на $10 000 000 и видения журналиста Джорджа Вилла, публично посрамляющего меня, говоря, что если бы этот некто прислушался ко мне, то понес бы значительные потери. К тому же комментарий Вилла не был только замечанием, он написал статью, где обсудил плохой «прогноз» Шиллера.
Такая тенденция делать и менять прогнозы, основываясь на судьбе колеса рулетки, является симптоматичной для нашей генетической неспособности справляться со сложной структурой случайности, преобладающей в современном мире. Смешение прогнозов и пророчеств симптоматично для случайностной глупости (пророчество относится к правым столбцам таблицы 1, а прогноз отражает левый столбец).
Поверженный в дебатах
Очевидно, идея альтернативной истории не подкрепляется интуитивным ощущением. Как начинающие мы не ограничены способом понимания вероятности ? вопросом, которому посвящена книга. По этому поводу я только скажу, что исследователи мозга верят, что влияние математических истин на наше мышление очень мало, особенно, если речь идет о проверке случайных результатов. Тем более что в большинстве своем результаты, полученные с помощью теории вероятности полностью контринтуитивны, мы увидим их множество. Тогда зачем спорить с журналистом, чей платежный чек зависит от игры на общепринятой мудрости толпы? Я напоминаю, каждый раз, когда меня втягивали в публичные дискуссии о рынках кто-то из рядов Джорджа Вилла, кто, казалось, представлял более приятные и легкие для понимания аргументы, я оказывался правым (много позже). Не спорю, аргументы должны быть упрощены до максимума, но люди часто путают сложные идеи, которые не могут быть упрощены СМИ до массового понимания, с симптомами запутавшегося разума. Студенты МВА учат концепцию ясности и простоты, ее можно применить для бизнес-плана завода химических удобрений, но она не работает для крайне вероятностных аргументов.
Берегитесь путаницы между корректностью и понятностью. Часть общепринятой мудрости благоволит к тем вещам, которые могут быть объяснены немедленно и «в двух словах». Во многих кругах подобное рассматривается как закон. Посещая французскую начальную школу, lycee primaire, я научился переделывать популярный афоризм:
Ce qui se concoit bien s'enonce dairement Et les mots pour le dire viennent aisement (Что легко понять, то несложно выразить/ Слова, которые нужно сказать, приходят без усилий).
Читатель может понять мое разочарование от осознания, что с ростом моих познаний как практика случайности пришло понимание, что наиболее поэтичные афоризмы откровенно неверны, а заимствованная мудрость может быть порочной. Мне необходимо прилагать огромные усилия, чтобы не попасть под влияние звучных ремарок. Я постоянно напоминаю себе замечание Эйнштейна о том, что здравый смысл есть не более чем собрание заблуждений, приобретенных к 18-летнему возрасту. Более того, следует признать следующее утверждение: то, что звучит разумно в разговоре, на митинге или в средствах массовой информации ? подозрительно.
