Мечтай, создавай, изменяй! - Кондукова Эльвира В. (бесплатные версии книг txt) 📗

Любопытно, что Google, например, требует от своих ведущих инженеров посвящать не меньше 20 процентов рабочего времени новым проектам. К сожалению, многие инженеры скажут вам, что данный расчет произведен исходя из того, что каждый из них располагает 120 процентами рабочего времени.

Описывая дни славы подразделения AT&T под названием Bell Labs, Эстрин рисует несколько иную картину: научные сотрудники могли свободно выбирать направление своей деятельности. Поощрение за изобретения отнюдь не зависело от того, окажутся ли они коммерчески успешными. Взамен использовался показатель цитирования их статей в научной литературе [13]. В итоге именно это подразделение записало на свой счет многие открытия в области чипов и транзисторов.

Действительно, чем больше крупные акционерные компании рассуждали об инновациях, тем чаще они их просто покупали, вместо того чтобы разрабатывать самостоятельно. Cisco Systems, Microsoft, Google, Yahoo! eBay и Oracle — все стали технологическими гигантами благодаря одному инновационному продукту, а затем выходили на рынки сопряженных продуктов, скупая патенты и таким образом демонстрируя рост объемов продаж для Уолл-стрит. В противоположность этому Apple обрела славу и популярность благодаря компьютерам iMac, выпуску iPod и iPhone, а впоследствии и iPad; Amazon начала с электронной коммерции, поставляя на рынок комплектующие к компьютерам, а затем расширила успех, выйдя на рынок потребительской электроники с планшетником Kindle. Такова обратная сторона «девятого вала» первоначального публичного размещения (IPO) акций высокотехнологичных компаний в конце 1990-х годов. Их бизнес шел своим чередом, но на Уолл-стрит музыку заказывали активные хеджевые фонды, а краткосрочные инвесторы ожидали немедленных дивидендов от своих вложений. Разработка новых продуктов и освоение новых рынков с нуля не гарантировали быстрого результата. Зато крупные поглощения стимулировали быстрый всплеск курса акций и маскировали его естественную ежегодную динамику.

Такой подход таил в себе многочисленные подводные камни для естественной среды стартапов Долины. Платежеспособный спрос побуждает предпринимателей и венчурные компании создавать продукты, которые можно выпускать на рынок быстро и часто. Однако это редко идет на пользу покупателям. Хотя компании неустанно твердят о внедрении инноваций, за многими из них числится длинный и печальный список поглощений и финансовых вложений в приобретенные активы. В некоторых случаях речь идет не столько о покупке перспективного продукта, сколько о поглощении потенциально опасного конкурента за относительно скромную цену. Кроме того, предприниматели обычно пережидают какое-то время после продажи бизнеса, после чего могут начать новое дело. Этот цикл, в свою очередь, наносит ущерб деловой среде Долины, так как количество свободных предпринимателей, имеющих опыт в создании и ведении бизнеса, уменьшается.

Слишком малое вознаграждение

Некоторые структурные проблемы в экономике заставили бизнес-сообщество Долины отчасти коммерциализироваться и сосредоточиться на краткосрочных целях. После скандалов 2000 годов американское правительство с целью достижения большей прозрачности и ответственности за ведение бизнеса приняло акт Сарбейнса — Оксли с рядом новых правил для акционерных компаний. Документ включал положения о проведении более глубокого аудита компаний, вменял в обязанность CEO и членам совета директоров лично подписывать финансовую отчетность, чтобы исключить возможность их уклонения от ответственности в случае повторения ситуации Enron, то есть откровенного мошенничества. Тем не менее, как и большинство законодательных инициатив, принятых в ответ на какие-либо события, акт Сарбейнса — Оксли повлек ряд неожиданных последствий. В частности, некоторые наиболее компетентные бизнесмены стали отказываться входить в состав советов директоров акционерных компаний, поскольку это грозило им персональной ответственностью в случае финансовых нарушений. Внезапно оказалось, что акционирование влечет за собой издержки, на миллионы долларов превышающие прежние. Это негативно отразилось в первую очередь на возможностях акционирования быстрорастущих, но испытывающих временные трудности с наличными средствами компаний. Зато дополнительную выгоду получили страховщики, бухгалтеры и юристы. Банки с Уолл-стрит тоже разработали серию правил и процедур, усложнивших акционирование компаний с малой капитализацией. Были установлены более жесткие границы между услугами финансовых аналитиков и банкингом. Все это делалось из лучших побуждений. В конце 1990-х годов благоприятное заключение аналитика по ценным бумагам зачастую являлось необходимым условием для акционирования компании. Но эксперты обращали преимущественное внимание на крупные корпорации, малые же венчурные компании не попадали в круг анализируемых, что резко сократило интерес к их акциям со стороны потенциальных инвесторов. Не сумев продать достаточно акций, такая компания, по форме акционерная, по существу продолжала оставаться частной. Нереализованные акции нельзя было использовать в качестве оплаты за приобретения; компания не могла повторно выходить на фондовый рынок, чтобы получить дополнительное финансирование для расширения бизнеса.

Наконец, осталось очень немного специализированных банков, занимавшихся проведением подписки на акции небольших компаний. В первые десятилетия существования Кремниевой долины там насчитывалось всего четыре инвестиционных банка, специализировавшихся на поиске перспективных венчурных компаний, проведении их акционирования и обеспечении сверхприбылей для акционеров. В частности, это были Alex Brown, Robertson Stephens, Montgomery Securities и Hambrecht & Quist. В период бурного акционирования высокотехнологичных компаний в 1990-х годах их поглотили крупные финансовые учреждения с Уолл-стрит. Когда Долина попала в полосу кризиса, банки Уолл-стрит уволили большинство своих представителей в Сан-Франциско. Несколько инвестиционных банков пытались начать все сначала — во главе некоторых из них даже стояли те же люди, которые возглавляли вышеперечисленные четыре компании. Однако наступила полоса структурных проблем в экономике, объем акционирования резко сократился, поэтому прежнего успеха они так и не добились.

Поскольку ранее индекс NASDAQ поддерживался за счет новых инновационных компаний, сокращение возможностей их акционирования негативно отразилось на фондовом рынке в целом.

Кстати говоря, если все увольняемые устраиваются на работу в рамках одного и того же пула крупных компаний, подобных Microsoft или Google, остается не так уж много шансов на появление новой силы, способной завоевать рынок и сделать хорошие деньги. Без инвестирования в ценные бумаги, обращающиеся на публичном рынке, ситуация в Кремниевой долине обстояла бы именно так. Кто-то возразит, что именно перемены на Уолл-стрит стали причиной многих проблем с неприятием риска и краткосрочным мышлением в Долине. Иными словами, большой риск не привлекает, если нет соответствующего вознаграждения. Зачем инвесторам или предпринимателям тратить время и деньги на создание крупного бизнеса, если единственным приемлемым путем его построения считаются поглощения?

В 2009 году Grant Thornton опубликовал исследование под названием «А Wake-up Call for America», посвященное структурным проблемам публичного рынка ценных бумаг [14]. Аналитики подчеркивали, что сегодня единственный способ сделать деньги — это высокочастотный трейдинг (HFT) [15]. Только этого и не хватало венчурным компаниям: рынок, и без того излишне озабоченный краткосрочными результатами, еще больше концентрируется на них. «Наша универсальная структура рынка добавляет ликвидности компаниям с крупной капитализацией и при этом создает буквально черную дыру для компаний с невысокой капитализацией, включенных в биржевые листинги, — говорит бывший вице-президент NASDAQ, консультант по ценным бумагам из Grant Thornton Дэвид Вайлд. — Сама суть Уолл-стрит существенно изменилась». Именно массовое акционирование компаний Долины сформировало ее нынешний вид, оно же навсегда изменило ее суть. С 1991 года количество американских компаний, включенных в листинги фондовых бирж, сократилось на 22 процента. В исследовании доказывалось, что США необходимы как минимум 360 впервые включаемых в листинг компаний ежегодно — причем только для того, чтобы восполнить потери в результате слияний и поглощений, преобразования в частные компании, банкротства. Но такого количества не наблюдалось с 2000 года.