Русская военно-промышленная политика 1914—1917 - Поликарпов Владимир Васильевич (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
На протяжении 1915 г. попытки овладеть секретами технологии «не привели ни к каким результатам»{480}. Она оставалась монополией лишь трех фирм в Англии, Франции и Германии. ГАУ пользовалось тающими запасами стекла в Риге на секвестрованных заводах Цейса и Герца. По сведениям к 1 января 1916 г., имевшимся в ГАУ, английская фирма «Чане» (или «Ченс», Chance Brothers, Birmingham), лишь на 10% удовлетворяла потребности самой Англии в оптическом стекле, а остальные 90% Англия закупала во Франции. От поставок в Россию фирма «совершенно отказалась» и работала «исключительно для выполнения заказов своего правительства». Поскольку от англичан ничего ожидать не приходилось, французский завод «Парра-Мантуа» [«Verrierie scientifique spéciale pour l'astronomie, l'optique & la photographic Parra-Mantois & Cie»] во время войны «оказался единственным в мире поставщиком сырого оптического стекла в союзных и нейтральных государствах». Как доносил 10 декабря 1915 г. из Парижа военный агент А.А. Игнатьев, «мы, как и все союзники, находились в его [Парра] руках и принуждены были примиряться с его упорным нежеланием развить свою производительность до желательных размеров. Французское правительство само видело один исход — реквизицию, но не решалось на это, опасаясь, что обозленный Парра испортит завод и сожжет секретные рецепты»{481}.
Время уходило; «наконец всем стало ясно, что разрешить поставленную задачу в те короткие сроки, которые диктовала война, невозможно, и единственным выходом оставалась попытка получить секреты производства оптического стекла от союзников». В Петрограде стеклозаводчики на своем заседании 5 сентября 1915 г. признали, что «организация производства оптического стекла в России возможна только в настоящее время, если же время будет упущено, то по окончании войны дело может заглохнуть»{482}.
Переговоры с фирмой семейства Парра-Мантуа об уступке технологии оказались бесплодными. Многочасовую беседу провела с упрямым Нума Парра целая делегация из России — профессора Гарднер, Пущин, артиллерийский полковник В.А. Свидерский; они пытались «убедить Парра выдать секреты производства, предлагая какие угодно денежные вознаграждения», но ничего не вышло. «Следуя по иерархической лестнице, — писал Игнатьев, — я довел это дело до самого президента Республики». Р. Пуанкаре, «учитывая критическое положение под Верденом» и рассчитывая на помощь с Восточного фронта, «счел нужным оказать… содействие». Командированный им адъютант попытался повлиять на заводчика, но тот «пришел в ярость и, в ответ на призыв к патриотическим чувствам, заявил, что покончил с патриотизмом, что сын его, единственный его помощник в варке стекла, убит под Верденом и если его, старика, будут продолжать волновать такими разговорами, то он вообще будет не в состоянии варить оптическое стекло. “Так и передайте президенту”, — отрезал он на прощанье и попросил гостей о выходе». По просьбе Игнатьева французское военное ведомство заказало пробную партию стекла небольшим заводам «Грайо» и «Энне», или «Хенне» (Graillot и Неппё) в пригороде Парижа. Он рассчитывал, что артиллерийский приемщик в дальнейшем «сможет, пожалуй, извлечь часть необходимых сведений от этих двух заводчиков, хотя и менее совершенных, но более сговорчивых, чем Парра»{483}.
В конце концов пришлось обратиться к англичанам; на фирму «Чане» было произведено «сильное давление» со стороны английского правительства. Выяснилось, что на переоборудование Фарфорового завода «потребуется крупная затрата, хотя и раскладываемая на несколько ближайших лет, но в общем достигающая суммы свыше 500 тысяч рублей». Согласие английской фирмы оказать техническое содействие обошлось заводу еще в 600 тысяч рублей золотом{484}. Качалову и инженерам Гребенщикову и Б.Ф. Тарнке было разрешено «в деталях» ознакомиться с постановкой производства в Бирмингеме. Вместе с ними в мае и летом 1916 г. на английском заводе побывали трое рабочих Фарфорового завода — стекловар, горшечник и мастер разрезки стекла. Качалову передали «все чертежи печей и установок вплоть до мельчайших деталей, описание всего производства», и он приступил к проектированию цеха «по типу завода братьев Чане». Этим «производство оптического стекла было гарантировано в России», — писал Рождественский{485}.
Прежде чем снова запросить согласие Николая II на отпуск денег, управляющий Кабинетом Волков 15 декабря 1915 г. поинтересовался у Поливанова относительно гарантии дальнейших заказов. «Ввиду важного государственного значения означенного дела, — писал он, — Кабинет Е.В., конечно, не остановился [бы] перед означенной затратой, но, не будучи уверен в том, что Императорские заводы и после окончания войны будут получать заказы от военного и морского ведомств, затрудняется испросить Высочайшее соизволение на расходование столь крупной суммы». Кабинет, представлявший основной источник личных доходов императора, ставил условием письменное обязательство, «будет ли военное ведомство и после окончания войны в течение хотя бы 10 лет давать заказы на оптическое стекло Императорским заводам в количестве до 720 пудов в год. При этом цена за стекло должна определяться по себестоимости с наложением до окончания войны прибыли в 5%, а после войны — 10%.[115] Себестоимость… не превысит 300 руб. за пуд».
В случае согласия военного ведомства, сообщал Волков, «Императорские заводы немедленно приступят к оборудованию устройств, необходимых для валового производства, и я убежден, что в конце апреля 1916 г. уже явится возможность поставлять стекло в потребном количестве»{486}.[116] Между тем стекло приходилось варить в глиняных горшках, а изготовление их требовало длительного высушивания (малые горшки — не менее двух месяцев, 100-литровый горшок — около года) по очень строгому режиму{487}. «Необходимо дать гарантии», — распорядился Поливанов.
В то же время Фарфоровый завод отклонил предложение поставлять стекло для аппаратов оптического телеграфирования. По разъяснению Кабинета от 14 января 1916 г., такое стекло «по исследовании оказалось обыкновенным зеркальным, которое императорским стеклянным заводом не изготовляется. Вследствие этого заказ… дан быть не может». Учитывалось, очевидно, что оборудование завода специальными бельгийскими печами-машинами потребовало бы больших средств, как и приобретение патента{488}.[117]
16 января Поливанов сообщил Волкову, что «определить точно потребность… на 10 лет не представляется возможным. В настоящее время для состоящих в ведении ГАУ оптических заводов требуется ежемесячно 35 пудов… то есть 420 пудов в год» — 4200 пудов на 10 лет. «Следует полагать, что эта потребность не уменьшится в течение предстоящих 10 лет, а увеличится, но в какой мере — это зависит от причин, которые нельзя теперь предусмотреть». Морское ведомство тратило 250 пудов в год. Таким образом, совокупно армия и флот могли взять до 670 пудов в год{489}.
5 февраля 1916 г. Совет министров постановил дать Фарфоровому заводу «гарантии в обеспечении казенными заказами»{490}. На этом заседании Совета министров Поливанов указал ежегодную гарантированную для Фарфорового завода потребность военного ведомства в оптическом стекле 420 пудов.
Тем временем артиллеристы взвешивали сравнительные преимущества создания еще одного, частного либо казенного, завода оптического стекла. Выяснилась возможность быстро построить свое предприятие, воспользовавшись пустующим винным складом с прилегающей городской территорией в г. Изюме Харьковской губернии. В таком случае ГАУ «явится полным хозяином предприятия, чего не будет при выдаче субсидии частному заводу, и будет иметь возможность устанавливать производство любого сорта нужного стекла и нормировать цену продукта» при закупках у частных поставщиков. «Опыт войны ясно показал, — утверждал Маниковский, — что только казенные заводы могли быстро смобилизоваться и своевременно начать поставки». Близость к Харькову позволяла пользоваться научным содействием местной профессуры и технических специалистов, лабораториями высших учебных заведений, не ожидая пуска собственной лаборатории, а если бы потребовалось, то ГАУ с таким же успехом, как и Кабинет, могло получить содействие фирмы «Чане». Принималось во внимание также наличие местных материалов: угля, глины и песка.
