Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации» - Катасонов Валентин Юрьевич (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗

Английский экономист М. Роуботэм так описывает процесс возникновения инфляции и реакцию денежных властей на нее:

«Когда экономика развивается, инвестиции являются здоровыми, рабочие места создаются, производство и процветание возрастают, начинается постепенный разогрев экономики и появляются признаки инфляции. Единственный способ бороться с этим экономическим феноменом (инфляцией) - сократить денежное предложение, бросив экономику в состояние рецессии, а народ - в состояние нищеты.

Этот метод контролирования банков, инфляции и денежного предложения, конечно, работает; он работает подобно тому, как кузнечный молот используется для того, чтобы отбить кусок мяса для отбивной. Экономика, зависящая от заимствований как способа денежного предложения, привязанная к финансовой системе, в которой долг и денежное предложение неразрывно связаны и синхронно увеличиваются, наказывается за те вынужденные заимствования, которые она делает. Многие из тех, кто взял деньги ранее (т.е. до резкого сжатия денежной массы. - В. К.), наказываются тем, что становятся банкротами; дома переходят в новые руки, бизнес превращается в руины, а миллионы увольняются с работы по мере того, как экономика погружается в пучины рецессии» ^[1337].

Надо сказать, что если инфляции ростовщики боятся лишь на словах, то дефляции они боятся на самом деле. При дефляции прежде всего падают цены на товары и услуги, разные активы. Стимулы к инвестициям падают: зачем инвестировать, если на сегодняшний доллар я через год, не шевеля пальцем, смогу приобрести реальных ценностей в два раза больше, чем сегодня? При дефляции каждый, кто на руках имеет деньги (неважно, какую сумму, - хоть 100 руб., хоть 100 млн руб.), перестает интересоваться «услугами» ростовщиков: покупательная способность денег растет, даже если они лежат под матрацем или в чулке. То есть класть их на депозит в банк нет никакого резона. И как давать деньги в кредит, ростовщики также не понимают. Желающих брать деньги под процент нет, а давать деньги под отрицательный процент, т.е. фактически доплачивать заемщику за то, что он согласился взять деньги на срок, ростовщики не научились - это противоречит их «символу веры». Есть еще много занимательных аспектов дефляции, не прописанных в учебниках.

Вот как иронично описывает дефляцию А. Соломатин:

«Дефляция - это ужасно! Дефляция может привести к падению цен на недвижимость! Недвижимость станет доступной не только представителям финансовой элиты, но и всяким там химикам-токарям-пекарям. А разве они заслужили? Дефляция приведет к тому, что бизнесом начнут заниматься самозванцы с улицы за счет собственных сбережений, причем в ущерб тем достойным людям, которые получили благословение банков в форме доступа к кредитным ресурсам. Без руководящей и направляющей роли финансовой системы экономика станет стихийной и рыночной, что чревато коммунистическим переворотом» ^[1338].

Мысль проста: ростовщики боятся дефляции, как черт - ладана! Затяжная дефляция может лишить ростовщиков заработков. В этот момент все движения ростовщиков должны быть четко выверены:

а) обеспечить как можно более быстрое падение всех рынков;

б) в «нижней точке» рынка самим успеть «отовариться» по максимуму на рынке подешевевших активов;

в) затем резко нажать на педаль «газа» и резко пойти на подъем.

К несчастью для ростовщиков, в жизни все так красиво получается не всегда. Иногда периоды застоя и дефляции затягиваются на годы. Так было, например, в 1930-е годы, когда депрессия в Америке затянулась на годы и даже, как говорят историки, стала «чревата коммунистическим переворотом». В периоды депрессии постоянно что-то «заклинивает» в механизме «денежной экономики», и заставить этот механизм работать можно лишь одним проверенным способом: начать подготовку к войне и саму войну. Не дай Бог, чтобы во время нынешнего кризиса «денежная экономика» вошла в «штопор» затяжной дефляции: в мире тогда еще сильнее запахнет порохом.

«Жажда денег» и имущественная поляризация общества

Достаточно многие «профессиональные экономисты» свои теоретические построения начинают с двух «аксиом»:

1)      люди в условиях «рыночной экономики» действуют как эгоисты; каждый стремится заработать как можно больше денег и стать богаче (т.е. признается, что главным движущим фактором деятельности homo economicus выступает «жажда денег»);

2)      эгоистические устремления отдельных homo economicus на рынке уравновешиваются в силу того, что все хозяйствующие субъекты равны, и имеет место эквивалентность при обмене товарами, деньгами, финансовыми и нефинансовыми активами и т.п.

Если с первой аксиомой можно согласиться, то вторую следует назвать самым обыкновенным мифом. Прежде всего, хозяйствующие субъекты не могут быть равными. Различия между людьми начинаются с того, что у них изначально различные исходные имущественные позиции. И дело даже не в том, что у кого-то две пары туфель, а у кого-то - двадцать; у кого-то три автомобиля, а у кого-то нет ни одного. Речь идет о неравенстве, связанном с владением средствами производства (машины и оборудование, иные основные фонды для производства товаров и услуг). Тот, кто владеет средствами производства, имеет преимущество перед тем, кто лишен таких средств производства. Первый нанимает второго в качестве работника для производства товаров и услуг. Второй самостоятельно не может производить такие товары и услуги, потому что у нет средств производства (обычно достаточно дорогостоящих). Первый человек в рассматриваемом случае - производственный капиталист, второй человек - наемный работник. Производственный капиталист является собственником не только средств производства, но также произведенных товаров и услуг. Он реализует их по цене, превышающей издержки производства. Последние складываются из материальных затрат (стоимость сырья, энергии, амортизация средств производства) и затрат на рабочую силу (заработная плата). Если абстрагироваться от материальных затрат (предположим, что они в нашем случае равны нулю), то цена оказывается больше затрат на рабочую силу, и это превышение называется «прибавочной стоимостью» (термин из марксистской политической экономии).

Прибавочная стоимость (ПС) - одно из ключевых понятий марксистской политической экономии. ПС - вновь созданная в процессе производства стоимость за вычетом затрат на рабочую силу. Отношение ПС к величине вновь созданной стоимости называется нормой прибавочной стоимости. Чем выше эта норма, тем выше эксплуатация наемных работников промышленным капиталистом. Однако это прежде всего эксплуатация не в сфере производства (как утверждал К. Маркс), а в сфере обмена (неэквивалентный обмен между рабочим и промышленным капиталистом, объектом обмена выступает продукт труда рабочего).

Вот что о природе прибавочной стоимости пишет Н. Сомин: «“стричь купоны” капиталисту дает возможность не что иное, как право частной собственности (на средства производства. - В. К.): оно обеспечивает присвоение им изготовленной продукции, а значит - и возможности осуществления двухкаскадной сделочной схемы (имеется в виду, что капиталист сначала заключает сделку с рабочим в виде договора о найме, который позволяет капиталисту получить результат труда рабочего в обмен на заработную плату; затем капиталист заключает сделку с покупателем результата труда по цене, которая превышает заработную плату. - В. К.). Заметим, что капиталист в этой схеме участвует наподобие спекулянта - покупает результат труда рабочего и перепродает его по более высокой цене покупателю. Эта двухсделочная схема - ...форма эксплуатации» ^[1339].

Мы согласны с положениями Н. Сомина, содержащимися в данном отрывке его интересной статьи. Но - лишь с одним уточнением. Промышленный капиталист также может вносить свой вклад (наряду с рабочим) в создание результата труда (произведенные товары и услуги). Яркий пример такого промышленника - Генри Форд. В этом смысле промышленный капиталист перестает быть лишь посредником между наемным работником и потребителем. Вместе с тем отметим, что на протяжении всего XX века (и в первое десятилетие XXI века) наблюдается четко выраженная тенденция превращения промышленных капиталистов из участников процесса создания товаров и услуг (со-работников) в обычных посредников.